Скифы | Фандаг | Сарматы | Аланы | Осетины | Осетия

Царскую Россию Ленин называл «тюрьмой народов». В ней свыше половины населения составляли угнетенные национальности. В царской России трудящиеся жили в тяжелых условиях, беспощадно эксплуатировались, но особенно трудной была жизнь нерусских национальностей.

Осетинский народ является одним из тех небольших народов нашей необъятной Великой Родины, которые были возрождены Великой Октябрьской революцией. Октябрьская революция разбила «тюрьму народов», уничтожила национальный гнет и открыла ранее угнетенным, бесправным народам широкий и светлый путь политического, хозяйственного и культурного возрождения.

Осетия была окончательно завоевана царизмом в конце первой половины XIX века. С целью закрепления царского владычества в Осетии, великодержавные и националистические историки создали легенду о ее, якобы, «добровольном» присоединении к царской России потому, что Осетия, якобы, угрожали «звери» кабардинцы, что русские феодалы явились избавителями Осетии от кабардинского игра. Историческая правда говорит совершенно другое: в борьбе против царизма кабардинский и осетинский народы помогали друг другу. Завоевание Осетии Россией не принесло ей избавления от чужого ига, а, наоборот, установило его, в виде господства русских помещиков и царской бюрократии.

Тов. Сталин указывает, что царизм «намеренно культивировал на окраинах патриархально-феодальный гнет для того, чтобы держать массы в рабстве и невежестве. Царизм намеренно заселил лучшие уголки окраин колонизаторскими элементами для того, чтобы оттеснить туземцев в худшие районы и усилить национальную рознь. Царизм стеснял, а иногда просто упразднял местную школу, театр, просветительные учреждения для того, чтобы держать массы в темноте. Царизм пресекал всякую инициативу лучших людей местного населения. Наконец, царизм убивал всякую активность народных масс окраин». (Сталин, «Марксизм и национально-колониальный вопрос», стр. 61. Москва, 1934г.)

Мотивы легенды о добровольном присоединении Осетии совершенно ясны. Царизм действовал по принципу древних римских рабовладельцев – divide et impera – разделяй и властвуй. Кстати сказать, это принцип всех эксплуататоров в их завоевании чужих земель и угнетении трудящихся. Царизм старался вбить клин между народами Кавказа, старался раздуть вражду между ними с целью ослабления и подчинения тех и других. Царский сатрап кн. Потемкин открыто придерживался политики: «поддерживать между горцами постоянные распри, - писал он, - помогая слабым, не давать усиливаться тем, которые могли быть для нас опасными». В инструкции, данной генералу Де-Медем в 1771 году, Екатерина II писала: «Распри между горцами облегчат наше предприятие, на это денег не жалеть».

В 1807 году наместник Кавказа генералу Гудович, направляя против чеченцев военную экспедицию во главе с генералом Булгаковым, предлагал последнему взять в экспедицию кабардинцев, мотивируя это следующим: «Главная цель моего предложения пригласить также и кабардинцев в сию экспедицию единственна та, дабы сии два народа поссорить между собой и привести их в совершенную вражду, на тот конец, что продолжившиеся между ними раздоры могли бы их совсем ослабить и следовательно со временем сделать их более покорными, не употребляя явно против них силы нашей. (Акты Кав. Арх. Ком., том III).

Нечего и говорить, что легенда о «добровольном» присоединении Осетии к царской России является сплошной выдумкой и клеветой на осетинский народ. Осетинский народ весьма упорно отстаивал свою национальную независимость. Каждый шаг территории Осетии царским войскам приходилось брать с бою.

История царской России – это непрерывное расширение территории крепостнической эксплуатации, захват земель малых народов и их порабощение.

К богатейшим кавказским землям русские феодалы и купцы давно протягивали свои грязные лапы. Еще в XVI веке, после создания русского централизованного феодального государства при первых русских царях, делаются попытки захвата некоторых областей Северного Кавказа. После завоевания Казани в 1552 году и Астрахани в 1556 году, царизм ставит целью захватить побережье Каспийского моря. В 1567 году по приказу Ивана Грозного в устье Терека была заложена крепость Терки. Последняя должна была служить опорой кавказских народов. В 1559 году делает попытку завоевания Крыма. В конце XVI и начале XVII веков организуется два похода для захвата Дагестана, но они оказались неудачными. Таким образом, первое нападение русских феодалов было отбито. Только при Петре I в первой четверти XVIII века снова начинается наступление на кавказские народы. В это время русское феодальное государство стало империей. Петр выдвинул и частично осуществил широкую завоевательную программу. Он поставил цель прежде всего укрепиться на берегах морей — Балтийском, Каспийском, Азовском и Черном. Ему удалось «прорубить окно в Европу» — захватить часть берегов Балтийского моря, а также он захватил все западное побережье Каспийского моря. Последующие русские цари методически, шаг за шагом выполняли петровскую программу. Правда, при русской царице Анне Ивановне от петровских завоеваний по Каспийскому побережью пришлось отказаться. По договору в Реште (1732 г.) и Гандже (1735 г.) устья Терека вновь стали границей вла­дений России. Но при той же Анне Ивановне сде­лан был первый шаг к захвату Кабарды. Последняя считалась вассальным владением Турции. После I русско-турецкой войны в 1735—39 годах был за­ключен Белградский мирный договор в 1739 году. По этому договору Кабарда считалась независимой от Турции и от России, признавалась барьером меж­ду обеими империями. Независимость Кабарды от Турции означала начало ее зависимости от России.

Военная тактика царизма в завоевании Кавказа была несложная. Создавалась система укрепленных пунктов, так называемых, кордонных линий, и, опи­раясь на них, царизм оттеснял горцев с плоскости, прижимал их к подошве Кавказского хребта, а за­тем загонял в горы. Тов. Сталин указывает, что зем­ли горского населения «служили до последнего времени объектом колонизации со стороны русских переселенцев, успевших уже перехватить у них лучшие пахотные участки и систематически выте­сняющих их в бесплодные пустыни. Политика ца­ризма, политика помещиков и буржуазии состояла в том, чтобы насадить в этих районах побольше кулацких элементов из русских крестьян и казаков, превратив этих последних в надежную опору вели­кодержавных стремлений». (Сталин, там же, стр. 71).

В конце 30 годов XVIII века была создана Кизлярская кордонная линия. В 1736 году был заложен Кизляр, в том же году — станица Бороздинская, в 1735 —станица Карталинская. Опорным пунктом царизма в этом районе был город Кизляр, который входил в Астраханскую губернию и подчинялся астраханскому губернатору.

После Белградского договора, признавая Кабарду за барьер между Российской и Турецкой империями, царизм старался захватить, прежде всего, осетинские земли. В завоевании Кавказа Осетия имела для царизма большое стратегическое значе­ние, ибо она расположена на главном пути, связы­вающим Закавказье с Северным Кавказом, кото­рый ныне называется Военно-Грузинской дорогой. Этот путь был известен еще в глубокой древно­сти. Он был воротами из Малой Азии в восточную Европу. По нему проходили военные экспедиции, торговые караваны, толпы переселенцев. Нужно еще отметить, что Осетия расположена в самом сердце — центре Кавказских гор, это имело также большое значение для царизма. Завоевывая ее, царская Россия не только становилась прочной но­гой на пути соединяющим Кавказ и Закавказье, но и раскалывала горские народы на 2 части, не допуская их объединения в борьбе против царизма. Маркс так характеризует значение Военно-Грузин­ской дороги: «Кавказские горы отделяют южную Россию от роскошных провинций Грузии, Мингрелии, Имеретии и Гурии, отторгнутых московитянами от мусульман. Этим ноги гигантской империи отрезаны от туловища. Единственная военная до­рога, заслуживающая это название, вьется от Моз­дока к Тифлису через узкое Дарьяльское ущелье: она защищена непрерывной цепью укреплений и подвергается с обеих сторон беспрестанным нападениям враждебных кавказских племен». (Соч. Маркса и Энгельса, том IX, стр. 533).

Нужно также отметить, что не только стратеги­ческое значение Осетии было причиной ее завоевания, и в экономическом отношении она была ла­комым куском для царизма. Горные, лесные и зе­мельные богатства Осетии также были предметом давних вожделений русских феодалов и промыш­ленников.

В завоевании Осетии царизм применял старинную тактику, «испытанную» всеми завоевателями чужих народов. Обычно в начале посылается поп с кре­стом, затем купец с рублем и, наконец, солдат с ружьем. Прежде всего царизм делает попытку христианизации осетинского населения. Вскоре после заключения Белградского мирного договора, в 1745 году была создана комиссия во главе с архи­мандритом Пахомием для распространения христи­анства в Осетии. В 1747 году около Кизлярской крепости было создано первое осетинское подворье. Руководство миссионерской деятельно­стью находилось в руках царских военных властей, а именно: кизлярского коменданта и астраханского губернатора. Это говорит об истинной цели мисси­онерской деятельности русских попов. Она была лишь прикрытием завоевательных планов царизма. Из-под поповской рясы ясно вырисовывалась зве­риная морда завоевателя. В донесении коллегии иностранных дел синоду говорится: «Распоряжение поселенцев и проповедь в Осетии один и тот же вид имеет, чтоб тамошние народы привесть в по­знание христианства и приобресть некоторых из них в здешнюю сторону я, следовательно, оба дела так между собой соединены, что совокупно об них и пещись надлежит». (См. Кокиев Г. «Материалы по истории Осетии»).

Ввиду того, что осетины никак не хотели быть христианами, русские попы в широкой мере применяли подкуп верхушки населения, а также ста­рались соблазнить осетинские низы некоторыми ма­териальными выгодами. Обращенные в христианство получали холст на рубашки, ножницы, иголки, гребни, а иногда и несколько рублей денег. Осети­ны, крестившиеся в Кизляре, получали по 20 руб­лей. «Кои будут креститься в Кизляре,—говорится в одном историческом документе, — давать ив 20 рублей, а кои в Осетии, — тем по их (духовен­ства) рассмотрению». (См. там же).

25 мая 1771 года комендант Кизлярской крепо­сти Паркер писал астраханскому губернатору Бекетову: «В Ингушах, Куртатах и в Нарах с при­надлежащими к ним местами тамошние жители почти все желание объявили принять святое кре­щение и быть желают христианами, из коих не мало число и крещено, да и теперь бы крещение производилось, только за недостатком холста пере­стало». Этот документ говорит о том, что все дело христианизации осетинского населения, очевидно, держалось на раздаче холста. Некоторые «любители» христианства крестились по нескольку раз, лишь бы получить лишнюю рубашку и 1—2 рубля. Все же, несмотря на ухищрения царизма, дело христиа­низации осетинского населения продвигалось сла­бо. Если в 1747 году было крещено 40 человек, то в 1749 году только 2 человека. По сведениям ду­ховного ведомства всего было крещено горцев по преимуществу осетин, ингушей: в 1745 году — 320 человек, в 1746 году — 359 человек, 1747 году — 155 человек, в 1748 году — 132 человека, в 1749 году (по 20 сентября)—53 человека.

Неудачу распространения христианства в Осетии между осетинским населением глава миссионерской комиссии архимандрит Пахомий объяснял тем, что: «оный народ, вольный и грубый стал быть и к крещению не склонен». (См. Гардавов Б. «Завоевание Осетии» (рукопись).

Ярким фактом, характеризующим отношение осетин к христианству, является разрушение ими в 1769 году первого православного монастыря, по­строенного около выхода из Куртатинского ущелья.

Данные о количестве крестившихся горцев явля­ются опровержением великодержавной и националистической теории, о «добровольном» присоеди­нении Осетии к царской России и о том. что пра­вославные попы играли культуртрегерскую роль в Осетии.

В распространении христианства, а, следователь­но, и в подготовке завоевания Осетии, царизм на­ходил верных помощников в верхушке осетинского населения. К этому времени в Осетии уже суще­ствовали классы. Широкие массы населения нахо­дились в подчинении родовой и феодальной вер­хушки. Это был период формирования феодальных отношений. Феодально-родовая верхушка была со­юзником царизма в завоевании осетинских земель и в закабалении осетинского народа. Осетинские и русские помещики выступали единым фронтом про­тив трудящихся Осетии и России.

В одном историческом документе, характеризую­щим деятельность миссионерской комиссии, говорится: «а в тех их архимандрита Пахомия с бра­тию доношениям пред'является, первое, что помя­нутого осетинского, тагоурского народа старшины 4 человека в 1755 году в марте месяце, при нем, архимандрите Пахомии, приезжали в Кизлярскую крепость и тамошнему коменданту подали на вы­сочайшее Его Императорского Величества имя про­шение о том, что они желают быть под протек­цией Е. И. В. и выселиться из гор в степи на удоб­ное место... А он, архимандрит Пахомий, с бра­тией при том со своей стороны представляет, что такое их, осетинцов, намерение к распространению православия весьма способно, ибо, когда они из гор выселятся, и будут жить обще, то вскоре их, окрестить и в том утвердить можно, а потом их. и ближе к России переселять будет легче, а коман­диром бы определить к ним, находящегося в Киз­ляре генерала майора князь Эль-Мурзы Черкас­ского сына, Девлет-Гирея Черкасского». Архиман­дриту Пахомию удалось снарядить в Петербург посольство, состоящее из осетинских феодалов для переговоров о переходе осетинской феодально-родовой верхушки под покровительство царской России. О том, что в составе посольства были представители эксплуататорской верхушки населе­ния говорят такие факты: «Зураб Егорович Эльканов (член посольства) «послушных» (зависимых); имел 3 тыс. человек. Елисей Лукич Хатагов «пос­лушных» имел до 2 тыс. человек. Мурза Курат имел также 1500 человек «послушных». (Гарданов Б., там же).

В прошении осетинских старшин кизлярскому коменданту Потапову от 10 марта 1766 года говорится, что они, старшины, христианское учение «с великой радостью приняли» и что несколько «старшин и подбой народ наш святым крещением просветились». Как видим, феодально-родовая вер­хушка не только сама принимала христианство, но принуждала это делать своих рабов и крепост­ных—«подлый народ». «Царское правительство щедро награждало своих верных помощников. Старшинам раздавались земли, деньги, чины, ор­дена. Алдар Курман Кубатиев, крестившийся в Херсоне в 1781 году, был произведен после кре­щения в секунд-майоры, его восприемницей была сама Екатерина II. Айтек Туганов и Петр Цаликов за переход в христианство были произведены в капитаны; Соломон Гуриев и Кайтук Дударов —- в поручики.

Верхушка осетинского населения отдавала своих детей в русские церковные школы, где подготовля­лись новые кадры попов, дьяконов и т. п. тунеяд­цев.

Перед первой турецкой войной, при Екатерине II, царизм делает новый шаг для завоевания Осетии и установления связи с Закавказьем. В 1763 году был заложен город Моздок, который вскоре становится центром колонизаторской деятельности царизма. В 1764 году в Моздоке была создана церковная школа, в которой обучались только старшинские дети. Местное начальство должно было выяснить «подлинно ли они старшинские дети и подлинно ли их отцы знатные в своих местах. Много ли у себя имеют подвластных народов или собственных кре­стьян». (См. Скитский, Б. В. «Роль православия в колониальной политике царизма»).

Горцев (по преимуществу осетин и ингушей), при­нявших христианство, царское правительство при­зывало переселиться в район города Моздока, что­бы создать заслон против Кабарды, подготовить ее захват. Но сколько-нибудь заметных результатов эти попытки не дали. Горцы не желали доброволь­но креститься и быть орудием в руках царизма. Царские власти надеялись, что «осетины, будучи в горах стеснены, во всем недостаточны и от сосед­ства своего напаствуемы, будут переходить множе­ством на Моздок по недальнему расстоянию». Но вынуждены были признать «сего однако же вопре­ки самого верного ожидания не воспоследовало».

Попы и монахи не только распространяли хри­стианство в Осетии, отупляли народ религиозным дурманом, но и были разведчиками и шпионами царского правительства. Они доносили последнему с внутреннем состоянии Осетии, о ее естественных горно-рудных богатствах. В результате этих доно­сов в Осетию была снаряжена в 1768 году геолого­разведочная экспедиция под руководством «рудознаца» (специалиста по горному делу) Степана Вонявина. Перед экспедицией также были поставлены и шпионские цели. Вонявин должен был выяснить характер кабардино-осетинских отношений, взаимо­отношений между самими осетинами и возможность переселения горцев в район города Моздока и т. п.

Вонявин писал: «Между приискиваниями же мною показанных металлов, уведомился я от осетинцов, которые довольно из'являли свое желание, что они давно желают, по склонности своей к хри­стианскому закону, быть под протекциею россий­ского двора, и чтоб оных вывесть на степь под­ле осетинских Кавказских гор Малой Кабарды. И их осетинцов числом будет около 10 тыс. человек И притом никому не зависящих».

Вонявин открыл серебряные, свинцовые руды, нефть, составил карту местности и даже выдвинул проект постройки 2 «плавильных» заводов на бере­гах рек Фиаг-Дона и Ардона. Для обеспечения ра­бочей силой этих заводов он предлагал переселить в район расположения заводов ингушей и осетин. Проект Вонявииа был принят к сведению, но его осуществление было отложено до «щастливой» войны с Турцией, ибо турецкое влияние на Север­ном Кавказе еще не было сломлено и царское пра­вительство опасалось протеста Турции.

В разведывании рудных месторождений указан­ной экспедиции осетинские старшины ей деятельно помогали.

В 1771 году была направлена вторая геолого­разведочная экспедиция, которая обследовала Куртатинское и Алагирское ущелья. Все эти факты го­ворят, что царское правительство, ставя целью завоевание Осетии, преследовало не только стра­тегические, но и экономические, интересы.

Великодержавные и националистические историки всячески старались замазать экономическую заинтересованность в завоевании Осетии с целью затушевывания и закрепления колониального гнета ее трудящихся масс царизмом.

Переломным моментом в завоевании Осетии и Северного Кавказа была турецкая война в 1768-74 годах. По Кучук-Кайнарджийскому договору 1774 года, которым заканчивается эта война, Большая и Малая Кабарда были присоединены к царской России. Белградский мирный договор был аннулирован, это давало возможность царизму открыто приступить к завоеванию Осетии.

Теперь царские власти считали Осетию несвободной, не назависимой, как раньше, а вассальной по отношению к Кабарде и поэтому-же она вместе с последней стала владением царской России. Астраханский губернатор Петр Кречетников писал Екатерине II: «По заключению славнаго нынешнего мира Большая и Малая Кабарды осталися в точном подданстве Вашего И.В. А как последняя из них осетинский народ, у коих те руды найдены, почитают своими подвластными, то и оный с ней соединенный надлежит к здешней стороне». (См. Кокиев Г. указ. работу).

Но одно дело на бумаге признать Осетию принадлежащей России, а другое осуществить это в жизни. Прошло еще больше половины века, прежде чем царизму удалось окончательно сломать сопротивление осетинского народа и превратить его в объект феодальной эксплуатации.

За годы, прошедшие со времени заключения Бел­градского мирного договора до Кучук-Кайнарджийского мира, царизм провел подготовку к захвату Осетии. Лазутчики в рясах узнали внутреннюю жизнь народа. Был установлен контакт с феодально-родовой верхушкой, была продолжена до Моздока кордонная линия по Тереку. Карты «рудознаца» Вонявина имели не только экономическое, но и воен­ное значение, ибо царское правительство использо­вало их для посылки военных экспедиций в Осетию.

После заключения Кучук-Кайнарджийского мир­ного договора кордонная линия была- продолжена дальше, до реки Кубани. В 1777 году были зало­жены—Георгиевск, Екатериноград, Ставрополь. Та­ким образом, с севера была создана сплошная ли­ния укреплений по линии рек Терека и Кубани.

Став прочной ногой на Кубани, царизм имел воз­можность усилить свое наступление на кавказские народы. Недаром бессмертный поэт осетинского на­рода Коста Хетагуров в своем знаменитом произве­дении «Плачущая скала» писал:
Везде гнетущую тревогу
Вселяла весть о том, что враг
Поставил за Кубанью ногу
И силится пробить дорогу
К Дариалу в девственных лесах.