Проблема национального единства актуальна во все времена, но особую важность она приобретает на переломных исторических этапах. В настоящее время единство осетинского народа проходит проверку не только под влиянием социально-экономических факторов (имущественное расслоение общества, диаметрально противоположные культурные ценности различных социальных групп, неординарное углубление мировоззренческого разрыва между поколениями). Национальная консолидированность размывается и в связи с угасанием осетинского языка и деформацией осетинской национальной культуры, цементирующей основы этничности. Содействуют этим процессам и тенденции в федеральной национально-культурной и образовательной политике, а также общемировые культурно-глобализационные факторы.

Очевидно, что противостоять этим процессам сложно, и успеха достичь можно только в рамках продуманной национально-культурной политики. Соответственно, дело сохранения осетинского народа как нации — вопрос ответственности его политических руководителей и интеллектуальной элиты. Именно перед ними стоит задача по разработке, принятию и реализации Концепции национально-культурного развития осетинского народа, в которой должна быть определена, с опорой на традиционные ценности осетинской культуры, система моральных, духовных ценностей общества и сформулированы средства и способы их укоренения в душах и умах подрастающих поколений посредством образования, средств массовой информации, культурных акций и т.д. В целом, в республике должна быть создана идеологическая структура, которая бы работала над целенаправленным формированием культурного пространства, комплексно воздействуя на мировоззренческие принципы населения. Ни один вопрос, влияющий на культурное развитие общества не должен оставляться на самотек, ни одна проблема не должна оставаться без внимания.

В качестве примера мы хотели бы остановиться на вопросе о самоназвании осетинского народа на родном языке. Как известно, различные части осетинского народа называют себя своими субэтническими именами ирони дигорон, в то время как единого общепризнанного самоназвания на осетинском языке в настоящее время не существует. Мнение части иронского населения о том, что термин ирон якобы объемлет все осетинское население, на наш взгляд, не соответствует реальности. Более того, отсутствие у термина ирон подобного обобщенного значения подтверждается его функционированием в обществе. Так, если открыть словарь, на обложке которого написано Осетинско-русский словарь, мы, в действительности, обнаруживаем иронско-русский словарь. А какой материал содержат книги, называемые учебниками осетинского языка? Вновь толькоиронский. На каком диалекте идут спектакли в Осетинском театре? Исключительно на иронском. Таким образом, русский термин осетинский начинает восприниматься как синоним прилагательного иронский. Соответственно, параллельно возникает традиция именования словарей с дигорским материалом дигорско-русскими, соответствующих учебников — учебниками дигорского языка, а наряду с Осетинским театром создается театр Дигорский. И вот уже когда десятилетнего мальчика спрашивают по-русски «Ты осетин?», он, не задумываясь, отвечает «Нет, я — дигорец». К сожалению, такие ситуации получают зачастую неадекватные интерпретации, вот, мол, в дигорских семьях с детства воспитывают в духе ущельского национализма и чуть ли не сепаратизма. На самом деле, все значительно сложнее. Отвечая на этот вопрос, даже ребенок уже воспринимает русский термин осетин полностью соответствующим осетинскому ирон, а поскольку он не ирон, то, получается, он и не осетин. Такое же размежевание (осет. ирон = русск. осетин,осетинский; осет. дигорон = русск. дигорец, дигорский) происходит в речи большинства взрослых, причем не только на бытовом уровне, но и у представителей науки и образования, в том числе и специалистов в области осетинского языка.

Таким образом, проблема, на первый взгляд, чисто лингвистического характера — отсутствие слова, которое бы называло одновременно всех осетин, приобретает важное общественно-психологическое, а иногда и общественно-политическое значение. При этом предпринимавшиеся попытки ее решения наталкивались на рассуждения о том, что такой проблемы якобы не существует и ее актуализация наносит вред единству осетинского народа. Мы полагаем, что если что-то и наносит ему вред, то, как раз-таки игнорирование глубинных процессов в этническом сознании.

Мы убеждены, что проблема эта существует, и она требует своего решения. Каким же оно может быть? Для этого обратимся к причинам возникновения этой ситуации. Достоверно известно, что наши предки наряду с различными племенными названиями — ас, ир, дигорæ, туал, къуыдар и т.д. — имели и общее самоназвание. Несомненно, что в течение не менее полутора тысячелетий это имя было алан, которое в XIII–XIV вв. приняло форму аллон в полном соответствии с закономерностями исторической фонетики осетинского языка. Однако после того как аланы были разгромлены войсками Тамерлана в начале XV в. и загнаны в различные ущелья Центрального Кавказа, потеряв тесные контакты между собой на долгие три века, их потомки вновь появились на исторической арене только под своими племенными названиями, утратив за период вынужденной внешней и внутренней изоляции общенародное наименование.

Но раз так случилось, если в силу исторических причин мы забыли свое общенародное имя, то вариант решения этой проблемы только один — нам надо его возродить. Именно возродить, а не создавать искусственные новообразования типа алайнаг. В действительности, выбор заключается только между двумя исторически засвидетельствованными формами — алан и аллон. Форма алан вернулась в осетинский язык из античных и раннесредневековых греческих и латинских источников только в XIX в. благодаря открытиям ученых, установивших историческую преемственность между средневековыми аланам и современными осетинами. Однако следует учитывать, что алан является устаревшей даже для собственно аланского языка формой, закономерно развившейся в аллон. Именно это последнее самоназвание наших предков сохранилось и в нартовском эпосе, где приводится эпизод, когда вернувшийся к себе в пещеру великан говорит о запахе «аллон-биллона». Кстати, в этой связи напомним о том, что национальная принадлежность персонажей русских сказок также определяется только однажды, когда в аналогичной ситуации Кащей говорит о «русском духе». С другой стороны, следует привести и мнение В.И. Абаева, который считал, что древнее самоназвание многих иранских народов ариана 'ариец' в результате фонетического развития в осетинском могло дать только форму аллон.
Таким образом, мы убеждены не только в том, что проблему возрождения общего самоназвания осетинского народа следует решать, но и в том, что для этого следует использовать форму аллон, которая может быть одновременно и существительным (= осетин), и прилагательным (= осетинский).

Возрождение общего этнонима позволит решить не только общественно-психологические проблемы, объединив, во-первых, все современные подразделения осетинского народа и, во-вторых, современных осетин с их историческими предками. При этом также будет установлена логическая связь между осетинскими названиями республики и народа (Алани — аллон). Одновременно получат свое решение и конкретные прикладные вопросы. В частности, можно будет, наконец, адекватно выстраивать диалектную структуру осетинского языка. Ведь до сих пор попытка сформулировать по-осетински фразу, аналогичную русской Иронский и дигорский диалекты осетинского языка, как Ирон æвзаджы ирон æмæ дыгурон диалекттæ неизбежно приводила сразу к двум несуразностям. Во-первых, иронский язык, оказывается, включает в себя и иронский диалект. Во-вторых, дигорский предстает диалектом иронского языка. При использовании термина аллон все становится на свои места — аллон æвзаджы ирон æмæ дыгурон диалекттæ.

Теперь об еще одном важном аспекте проблемы возрождения общего названия осетинского народа и его языка. Как его вновь ввести в употребление? И здесь особого разнообразия вариантов не существует. Полагаем, что Указ Главы республики, Постановление Парламента или Правительства о том, чтобы, начиная с такого-то числа, все начали употреблять это слово, выглядели бы не совсем уместно. Социализация этого термина относится, на наш взгляд, к тем щепетильным сферам, решения в которых должен принимать сам народ. Для того, чтобы термин аллон действительно возродился и закрепился, достаточно того, чтобы определенная часть нашего общества, профессионально использующая осетинский язык, а именно журналисты, редакторы, языковеды, учителя, писатели и т.д., в течение нескольких лет осознанно, в рамках профессиональной договоренности, активно употребляла его в своей устной и письменной речи. В этом случае уже через пару десятков лет новые поколения осетин будут с удивлением и недоверием воспринимать информацию о том, что в истории осетинского народа был период, когда их предки не могли называть себя общим именем.

Собственно, цель настоящей публикации и состоит в том, чтобы призвать коллег и сограждан присоединиться к этому неофициальному гражданскому договору.