Приветствую Вас Гость!

Вторник, 07.05.2024, 01:33
Главная | Регистрация | Вход | RSS

Главная » 2023 » Ноябрь » 9 » ПРАЗДНИЧНЫЙ МИР ОСЕТИН.ГЛАВА II. КАЛЕНДАРЬ.ГЛАВА III. ПИР. Святости застолья

---

ПРАЗДНИЧНЫЙ МИР ОСЕТИН.ГЛАВА II. КАЛЕНДАРЬ.ГЛАВА III. ПИР. Святости застолья	19:32
Святости застолья Народный праздник состоял из ряда самостоятельных элементов, которые в своем взаимодействии способствовали единению празднующих. Одним из таких элементов была общая трапеза, предполагавшая общие ощущения. В этом смысле она помогала поддерживать отношения между участниками праздника. Стремление к совместной трапезе присуще только человеку и восходит к эпохе возникновения человеческой расы. Столь древняя привычка предполагает наличие определенного порядка приема пищи и напитков. Осетинское общество выработало свои правила поведения во время еды. Они отражают особенности каждой культуры. Пища и правила ее приема занимали достаточно высокое место в повседневном быту. Исследования последних лет показали, что она обладает не только биологическим, но и, что особенно важно для нас, социальным смыслом. За семейным столом, на протяжении сотен веков, происходила и происходит передача культурных ценностей от одного поколения к другому. Еще более значительную роль пища и правила ее употребления играют в календарньгх, семейных и окказиальных обрядах. Этому способствует как символическое значение придаваемое пище и напиткам, так и сам характер ритуального действа. Ритуал является своеобразной формой общения людей и богов. В этом смысле он строго регламентирован различными нормами и запретами, обладающими выраженными символическими функциями. Обмен пищевыми подношениями, приготовленными из жертвенных продуктов имел характер перераспределения материальных благ и ценностей. В частности, в праздниках календарного цикла сначала природным божествам приносят жертвы, добиваясь их расположения и соучастия в труде. В конце сельскохозяйственного года с ними делятся собранным урожаем, имеющимся поголовьем скота и другими ценностями. Тем самым восстанавливается или поддерживается, сложившееся равновесие между человечеством и божественными силами, которые по своей значимости делились на положительные или благоприятные и отрицательные или злокозренные. Подобное противопоставление человеческого и божественного составляло основу содержания любого ритуального действа, в том числе и трапезы. В таком виде определялась формальная структура ритуала, различавшая свое и чужое. Подобный подход позволяет увидеть за детально регламентированной трапезой социально заданную структуру всего пиршества. Причем в ней отчетливо различаются два взаимодействующих слоя — внешний и внутренний. Столь древняя и подробно воспроизводимая из поколения в поколение форма трапезы нашла свое отражение и в языке. Обрядовое пиршество с жертвоприношением обозначается словом куывд. Этот религиозно-культурный термин означает такое важное понятие духовной жизни как молитва. Такое сочетание является не случайным и поясняет тот любопытный факт, что ритуальное застолье предполагало отсутствие ссор, ругани, вызывающего поведения и громкого смеха. Молитва и следующее за ней пиршество не могут быть совмещены с позами, жестами и безудержной болтовней и прочими антинормами. Ведь в основе слова «ку-ывд» лежит древнеиндийское слово со значением «выполнять общественный ритуал» (5, т. I, с. 603). Пиршество принадлежало к важнейшим учреждениям общественной жизни. В традиционном обществе ритуальный прием пищи и возлияния были главным средством влияния на окружающую природу и реальную жизнь. Благосклонность богов к человеку определялась через пир, потому и форма застольной обрядности устойчиво сохраняется во времени. Как было указано выше, традиционный осетинский столик фынг соотносился с жертвой и жертвоприношением. Это обусловило его высокую символическую значимость. Ни один представитель народной культуры не позволил бы себе сквернословить возле стола, сидеть боком, спиной к столу или же вообще сесть на него. Последнее считалось невозможным и приравнивалось к величайшему святотатству. Любая нетактичная фраза или слово сопровождалось оберегающей словесной формулой табу фынджы фарн/табу финги фарнæ. Накрытый стол считается самым старшим и ему оказывались все необходимые знаки внимания. Одно из правил не позволяло всем вместе, одновременно покидать застолье. Даже если такое и случалось, то один из пирующих оставался сидеть, оказывая дань уважения столу. В противном случае считалось, что «обидевшись» он мог покинуть пиршество. «Фынг алиддзæн/стол убежит» — эту фразу часто можно услышать и в наши дни на праздничных застольях. Подобное отношение к столу сохраняется не только во время ритуализованных трапез, но и в повседневном быту. Иными словами, стол был той условной точкой отсчета, делившей трапезы на мирские и сакральные. В таком противопоставлении есть некая условность. Данный подход позволяет глубже понять степень символики трапезы, получавшей свое конкретное выражение в компонентном составе блюд, в составе участников, их количестве и других составных элементах. Большое пиршество предполагало, за некоторым исключением, наличие нескольких единовременных столов. Они распределялись по полу и возрасту. Важнейшим из них являлся тот, за которым пировали старейшие, наиболее уважаемые мужчины. Вся трапеза сопровождалась наиболее точно соблюдаемыми правилами застольного этикета. Более того, именно стол старших мужчин был ядром не только всех других застолий, но и всего праздника. Это правило сохраняет свое значение и в наши дни. Один из информаторов по этому поводу образно заметил: «хотя угощение накрывалось на низеньких столах, все равно их значимость и оказываемые почести бывали выше, чем гора Кариу-хох». Подобная высокая характеристика традиционного застолья подчеркивалась целым рядом факторов. Определенную роль при этом играло распределение функций и ролей. На каждом празднике была группа людей, которая организовывала в данном году коллективную трапезу. На праздниках семейного цикла или других ритуальных пиршествах по какому-нибудь конкретному случаю таким организатором бывали только члены семьи. Таким образом, число сотрапезников делилось на две неравные части. Меньшую составляли организаторы, а большую гости. Следовательно, и в данном случае, мы имеем условное противопоставление двух важных категорий «гостей» и «не гостей», которые по-осетински означают социальные понятия уазæг/фысым. Гость (уазæг) всегда пользовался особым почетом. Его высокий статус в староосетинском обществе получил отражение в поговорке «Уазæг — хуыцау уазæг/Гость — избранник бога». Однако, высокий статус гостя не предполагал, что ему доверят вести застолье. Главой пиршества (фынджы хистæр) всегда бывал умудренный жизнью старец из числа близких родственников организатора праздника и хозяина. Реже такая обязанность возлагалась на почетного же старца, но из числа соседей. Естественно, что поручить ответственную роль новому человеку было неудобно с двух сторон. Глава стола должен был всех знать и все уметь в смысле ритуала и этикета. Самым почетным из категории «гостей» бывал человек издалека. Он мог не подходить на роль главы по возрасту и, теоретически предполагаем, мог не знать все нюансы застольных правил в данном конкретном случае. Обычай отнесся с пониманием к таким ситуациям и освободил гостя от этических и психологических перегрузок. Также был освобожден от этой роли и хозяин дома. Но совсем по другим причинам. Человек, пригласивший гостей, должен был создать им все условия для полного праздника. Скованный жесткими правилами застольного этикета, он был лишен этой возможности. Кроме того, это считалось и данная норма остается в силе, неприличным, противоречащим традициям фактом. Распоряжаться гостями в собственном доме не рисковал ни один осетин. А старшему на пиру подчинялись все присутствовавшие. С его молитвы-посвящения начиналась трапеза, он первый прикасался к пище, своим примером позволяя другим есть. С его ведома можно было сесть или выйти из-за стола. Можно сказать, что функция главы пиршества, особенно на коллективных трапезах календарной обрядности, изредка совмещалась священослужителем (дзуарылæг). Причем это распространялось только на первый момент, когда происходило освящение жертвенной пищи. В подавляющем большинстве случаев трапезу возглавлял кто-нибудь из уважаемых старцев. Сам священнослужитель, как правило, был занят многочисленными паломниками. Он освящал их подношения и благословлял людей. Такая ответственная миссия не позволяла ему быть главой застолья. Тем более, что человек, возглавивший пиршество, уже не менялся до его завершения. Вставать и выходить из-за стола, чтобы потом вернуться и так много раз в течение дня, ему не позволял сан и правила этикета. Для обслуживания пирующих выделялась группа молодых людей. Она назначалась организаторами праздничного угощения из числа членов семьи, соседей, близких родственников. Сложились определенные нормы их распределения. Каждому из числа прислуживающих людей поручалось от девяти до пятнадцати сидящих за столом. В функции их входило распределение пищи, разделка мяса, потчевание гостей. Тот факт, что в отличие от пирующих, они все время на ногах, явилось причиной их осетинского названия уырдыджыстæг/урдугистæг, что дословно означает «прямо стоящий». Уместно будет вспомнить и поговорку: «Бадæг æмæ лæууæджы кад иу не сты/Почесть сидящего и стоящего — не одно и то же». Таким образом, пирующие распределялись по двум основным категориям. В первую очередь — «гость/не гость» и «сидящий/стоящий». Наиболее почетными были «сидящие/ гости», в то время как «стоящие/не гости» прислуживали первым на пиршестве. Из этих двух категорий выделялись два наиболее ответственных лица — глава пиршества из числа «не гостей» (фынджы хистæр) и глава «гостей» (уазджыты хистæр). Принимая почести со стороны хозяев, он выполнял и свои обязанности, направлял и подправлял поведение подчиненных ему гостей. В зависимости от числа присутствовавших длинный стол условно делится на три части: верхнюю, среднюю и нижнюю, которые соответствовали трем возрастным категориям: старшей, средней и младшей. Современное рассаживание гостей за столом сохранило былую социально-ролевую иерархию общества. В этой связи место в той или иной части стола является диференцированным на высокопрестижную, престижную и менее престижную. В верхней части стола, в зависимости от возраста, размещали почетных гостей. Если речь шла о семейном торжестве, то в число таковых попадали родственники по материнской линии (мады ’рвадæлтæ). Как правило, наиболее престижные места за столом бывали ориентированы в пространстве. Столы накрывались по оси «восток — запад». Причем глава размещался в торце западной части так, чтобы лицом он был обращен к востоку (хурыскастмæ). Остальные рассаживались в порядке соответствующего ранга и убывающего возраста. В зависимости от значимости пиршества, по правую руку от главы застолья располагалось следующее по значимости почетное место (дыккаг хистæр). Как правило, это место предназначалось для старшего из числа гостей (уазджыты хистæр). Восток соотносился в общественном сознании с восходом солнца, светом и другими божьими милостями. Поэтому старший из присутствовавших, глава пиршества обращался своими благопожеланиями именно к востоку. С другой стороны, восток воспринимался как начало дня, света, в то время как запад означал закат, завершение светлой части дня. С этой точки зрения распределение пирующих в соответствии с возрастом по оси восток/запад полностью проясняется для нас. Интересно сопоставить эти наблюдения с тем случаем, когда пиршество проходило в помещении. Такие факты были известны и в прошлом, а в последние годы стали нормой. Традиционное жилище осетин, всегда бывало ориентировано фасадом на солнечную сторону, а именно: на юг или юго-восток. Иначе говоря, его стены были ориентированы по сторонам света. В этом факте отразились конкретные цели включения жилья в целостную систему пространственно-временного, религиозно-космологического и хозяйственно-бытового характера. В таком помещении глава пиршества располагался в дальнем от входа месте. В традиционном жилище пространство условно делится на «мужскую/почетную» и «женскую/рабочую» части. Если находиться внутри, то «мужская/почетная» сторона оказывалась слева от центра или в западной его части. Словом, традиционно-ориентированное в пространстве застолье всегда помещало самое почетное место главы застолья со стороны запада, но лицом к востоку. В настоящее время принцип ориентации жилого дома был нарушен массовым строительством. Поэтому почетное место располагается в наиболее отдаленной от входа части жилья. Эта вынужденная мера сохраняет престижную характеристику данного места. Старшему трапезы отводят внутреннее более почетное, чем место у входа, воспринимаемое как внешнее и менее почетное. Регламентированное рассаживание сотрапезников подсказывает высокую символику коллективного пиршества. Участие в этом ритуальном действе возлагало большую ответственность на пирующих. От его поведения зависило благополучие остальных. Это осознавалось всеми, поэтому каждая семья была представлена только одним своим членом. Столь почетное представительство наиболее достойного и знающего члена семьи позволило остальным сотрапезникам судить о всей семье. Кроме того, большое число пирующих стремилось к ограничению возможного присутствия за одним столом нескольких человек из одной семьи. Это правило регулировало всеобщее и равное участие всех семей в коллективном жертвоприношении и ритуальной трапезе. Порядок рассаживания и распределения существовавших обязанностей являлся своеобразной пространственной моделью действующих социальных отношений. Противопоставления взаимосвязанных категорий типа «гость/хозяин», «старший/младший», «мужчина/женщина» ритуально переводились из бытовой реальности в символику трапезы. В соответствии с социальными нормами общества престижность застольного пространства понижалась от места старшего до места младшего. Понижение престижности мест шло справа налево, начиная счет от места главы пиршества. Иначе говоря, совместная трапеза была одним из способов утверждения существовавших социальных отношений, различавших сотрапезников по полу, возрасту и даже социальному статусу. Это дает возможность выделить в трапезе еще одну важную черту — социальную функцию. Осетинское пиршество представляет собой сложившуюся структуру. Об этом свидетельствует не только четкая половозрастная иерархия с разделением прав и обязанностей присутствующих. Подтверждением этого является определенная номенклатура обязательных блюд и напитков, последовательность их подачи к столу и строгое чередование тостов. Как было сказано выше наиболее престижным блюдом у осетин были и есть пироги. Подчеркивают их главенствующую роль в ряду праздничной пищи поговорки о застолье — «Ирон фынг æнæчъирийæ нæ фидауы!» По тем или иным их разновидностям безошибочно можно определить характер застолья. Пироги с начинкой из сыра «уæливых/æхчин» или как они именуются в контексте ритуала чъири/къере — готовят всегда, независимо от причины. На ритуально-престижных трапезах календарной или семейной обрядности их наличие строго необходимо. В разделе о ритуальной пище была отмечена причина их широкой популярности. Здесь только отмечу, что к указанной хронологической древности относится другой пирог с начинкой из рубленного мяса фыдджын/фидгун. Он тоже является пищевым воплощением комплексного развития земледельческо-скотоводческих традиций. Следует отметить, что эти пироги готовили только на праздничные трапезы, связанные с положительными эмоциями. На поминальных застольях пирог с рубленным мясом никогда не подают. К таким ритуальным трапезам готовят, в зависимости от времени года, пироги с фасолевым пюре (хъæдурджын/хъæдоргун) и зеленой черемшой (давонджын/ давонгун). По народным поверьям, зафиксированным в конце прошлого века, в Великий пост, в ночь на Лаузгæнæн — «Блинные поминки», покойники отправляются далеко на небеса за «давон/дзаджджын». Якобы эта растительная еда заменяет у покойников фрукты. Относительно другого вида поминальной выпечки отмечу следующий факт. Бобовые, употребляемые в пищу еще с глубокой древности, породили огромное число верований, традиций, ритуалов и запретов. По отношению к ним испытывали смешанное чувство почтения и страха, обычно возникающее к предмету со сверхъестественной силой. Вероятно, с этим и связана одна из форм гадания по фасоли — «гец фæрсæн», широко распространенная в прошлом среди осетин. К этому добавлю, что древнегреческий философ Пифагор в VI веке до н. э. утверждал, что в бобах «заключены души умерших» (1, 1987, № 6, с. 13). Выше уже было сказано о роли пирогов с сыром и наиболее престижных частей мясной пищи. Однако, этим количество подаваемых блюд не ограничивалось. Важные функции отводились жареному мясу (физонæг), вероятно древнейшему блюду народной кулинарии, восходящему к эпохе прис-вающего хозяйственно-культурного типа. Ритуальный шашлык бывает двух видов: из трех или пяти правых ребер жертвенного животного (фæрскъфизонæг) и из субпродуктов (æхсырфæмбал). Последний готовили из пяти кусочков, состоявших из печени, легкого, сердца и почек, обернутых внутренним жиром. Напомню, что шашлык и вообще жареное мясо подавали на трапезах календарных и некоторых семейных празднествах. Похоронно-поминальная обрядность и тризна полностью исключают их. Собственно и на других трапезах, связанных с ритуалом вареное преобладает. Подобное деление связано с теми оценками, которые даны этим видам готового мяса. Жареное считалось лакомством и поэтому его как лучшее, наиболее аппетитное с приятным ароматом угощение посвящают небесным силам. Крестьяне не могли себе позволить этого в силу его символичности и связи с божествами. С другой стороны, свою роль играли и экономические аспекты. Вареное мясо не только сохраняет свои соки, но и увеличивается в объеме. В распоряжении пирующих остается и наваристый бульон, который был самостоятельной пищей и важным составным элементом других жидких блюд. Жареное же мясо по мере приготовления и испарения влаги как бы «усыхало», уменьшалось в размерах. Часть мяса подавали на стол в отварном виде, другая часть шла на изготовление подобия рагу с душистыми травами и картофелем. К моменту подачи этого блюда, разносимого прислуживающими молодыми людьми, пирующие знали, что истекало около половины времени всего застолья. Подобная ориентировка во времени давала возможность пирующим сопоставить ритуальные действа выполненные и те, которые еще предстояло осуществить до окончания трапезы. Когда кравчие разносили по столам пироги с мясной начинкой — это означало скорое окончание. Все за столом понимали, что появление этого деликатесного кушанья дополнительно сигнализировало главе застолья о необходимости завершения. Выработанный во времена предков такой гастрономический хронометраж имел за собой реальный смысл. В эпическом и историческом фольклоре часто можно встретить упоминание массовых пиршеств, продолжавшихся даже целые недели (иу абонæй иннæ абонмæ ). Растянутость ритуальных трапез в историческом прошлом была оправдана образом жизни и функциями застолья. В таком случае проясняется отмеченная последовательность подачи сытных горячих блюд. Они придавали энергию, олицетворяя жизненные силы окружающего мира. Одновременно они давали ориентиры в праздничном времени. Естественно, в наши дни, когда реалии урбанизированного быта стянули ритуальную трапезу в считанные часы, часть заложенного смысла уже не срабатывает. Пирующие не в состоянии съесть такое количество пищи в течение часа или двух. Насытившись, они лишь прикасаются к последующим блюдам из приличия. Все это становится мерилом престижности и изобилия. Тем более, что традиционный набор праздничной пищи за последние десятилетия заметно расширился. В первую очередь за счет различных овощных, рыбных блюд, многочисленных холодных закусок и зелени, десерта и сладкой выпечки. Исключение составляют застолья календарных праздников, с выраженной религиозно-мифологической направленностью. Никаких овощных, а тем более блюд из домашней птицы и рыбы не полагалось, лишь в самое новейшее время от этого правила стали отступать. Важно отметить и тот факт, что весь набор угощения распределялся между участниками пиршества по устоявшимся нормам. Особенно строго это проявлялось в мясном комплексе. В соответствии с возрастом и занимаемым за столом местом гостям предлагались определенные части мяса. До сих пор сохраняют свое значение такие понятия как: хистæрты хай — «доля старших», кæстæрты хай — «доля младших», сылгоймæгты хай — «доля женщин». Части мясной пищи выступали как символы половозрастных отношений. Как уже было сказано выше, наиболее символичными частями мясного комплекса были отварная голова, шейная часть и лопатка. Голова предварительно рассекалась вдоль на две равные части. Нижняя челюсть отделялась от нее и считалась долей для женщин. Е.Е. Баракова особо отметила этот факт: «А женщинам (предназначались — В. У.): гусак, требуха, языки, сердце и нижние челюсти. — Устытæн та: къусылмæттæ, хатгæттæ, æвзæгтæ, зæрдæтæ, дзоныгътæ» (3, истор., ф. — 4, д. 64, л. 35). По словам информаторов голова считалась на столе самым главным кушаньем, символизировавшем главу пиршества, шея — представлялась ее заместителем, а лопаточная часть была своего рода наблюдателем за всем происходящим на этой трапезе. В этой связи, часто можно услышать выражение — «сæр у сæйраг хистæр, бæрзæй йæ хæдивæг, уæн — фæлгæсæг». Лопаточная часть делится на две или четыре порции в зависимости от животного. Кость при этом сохраняют в целости. Это необходимо для гаданий по ней, связанных с видами на жизнь, урожай, приплод скота в будущем. По выступам, затемненным и просветленным местам знатоки этого дела в прошлом, якобы, безошибочно предугадывали судьбу. Надо сказать, что способ гадания по лопатке жертвенного животного, называемый в науке скапулемантия был широко известен среди скотоводческих народов. В настоящее время это ритуальное действо принимает характер застольной игры. Данный факт свидетельствует о пошатнувшихся основах и, возможно, скором его исчезновении. В первую очередь накрывают ту часть стола, которую занимают старшие. Именно здесь выставляются наиболее престижные части мясной пищи. Любопытно отметить, что голова и шейная часть поедаются в последнюю очередь. В настоящее время это происходит на следующий день. Специально для этого приглашают соседских стариков — «сæр æмæ бæрзæй хæрынмæ». В этой части стола выставляют еще правую плечевую кость с мясом — мæкъуыстæг и часть правого бока. Обычно она шла на приготовление ритуального шашлыка и называлась æвдасарм, то есть — æвдасарм — «верхняя правая часть передней ноги с боком». Помимо этого здесь же выставляли куски задней части туши — сины хай. Все остальные части мясной пищи распределялись далее по столам в соответствие с условным понижением престижности места. Аналогичным образом распределялась и ритуальная выпечка. Каждой возрастной группе за столом подают комплект из трех пирогов, положенных один на другой. Обращает внимание, что названные факты находятся в прямой связи с магией чисел, а именно: число три, которое в свою очередь троекратно повторяется. Старшим, или в верхней части стола, клали три ритуальных пирога с сыром, по форме напоминающим равнобедренный треугольник. Такие пироги (æртæдзыхон/сæвсат) специально выпекали для различных трапез и геометрическая форма их, как было отмечено выше, была не случайной. Поверх их клали шашлык из трех ребер правого бока. В средней части стола выставляли три круглых пирога, а на них клали правую плечевую кость с мясом (мæкъуыстæг/ базыг). В нижней части, где места отводились для младших по возрасту, на три круглых пирога клали ритуальный шашлык из внутренностей. В указанной последовательности изменялась и значимость поданных мясных блюд. Обращает внимание сочетание в распределяемых мясных блюдах таких пространственных понятий как первый и правый, а также символическое обобщение на престижной части стола перед главой трапезы и его помощниками всего жертвенного животного. Как мы могли убедиться — от головы до кусков мяса с тазобедренной части (синыхай). Другой важный факт, сочетание в одной трапезе вареного и жареного (представленного — базыг/физонæг) предполагает ответственную роль ее ритуализации. В процессе пиршества, указанный престижный пай — верхняя часть передней ноги (мæкъуыстæг/базыг) или задней ноги (сгуы) — не поедали. Их в качестве пищевого подношения вместе с традиционными благопожеланиями передавали либо на другое застолье, например во время свадьбы, либо присутствовавшим там младшим. Об этом свидетельствует и осетинская поговорка: «Хистæрæн — бæрзæй, кæстæрæн — сгуы/Старшим — шейную часть, младшим — огузок». По словам известного осетинского бытописателя и собирателя фольклора Джантемира Шанаева «шея, служа выражением степенности возраста, подается пожилому, или по-крайней мере, полустепенному возрасту, лопатка определяется гостем, имеющим около тридцати лет; ребра и прочие части — молодым людям двадцати четырех — пяти лет; уши бараньи отрезаются для малолетних мальчиков» (22, с. 18). В наши дни между статусом участников трапезы и подаваемыми частями мяса уже нет столь строгой связи, хотя элементы ее сохранились. В частности, строго установленная оппозиция «старший/младший» подчеркивается ритуализо-ванным распределением «голова/ухо (правое)», а в пространственном выражении — местом за столом по принципу «высшее/низшее». Приведу поговорку, свидетельствующую об этом факте. «Сæр хистæрты фынгмæ баппæрста, хъус — кæстæрты размæ/На стол старших — голову, а младшим — ухо». Тот факт, что часть престижных частей мясной пищи передавалась старейшинами своим младшим сотрапезникам достаточно любопытен. Он может интерпретироваться как жест объединяющий всех за данным пиршеством. Передаваемые части выполняли функции социального единения, подчеркивалась поколенная преемственность в рамках единой общности. Собственно, сама трапеза начиналась с подобного акта, когда ритуальная пиша предназначенная небесным силам, объединяла два разных уровня. С одной стороны, различные половозрастные группы общества, а с другой — человеческий коллектив со святыми патронами. Исследователь кавказских древностей, графиня П.С. Уварова в своих путевых записках писала об осетинской трапезе. Причем, одной фразой она выразила всю внутреннюю суть этого ритуального действа. «Приступая к закуске, один из стариков взяв чашу с пивом, обнажил голову и став посреди всех нас, обратился с молитвою к Создателю и длинной эктении, на которую присутствующие отвечали словом «аминь» испросил нам всем благ — трогательное воспоминание древнехристианских обычаев» (23, с. 130). ПРОДОЛЖЕНИЕ
Категория: История Осетии | Просмотров: 137 | Добавил: Рухс | Рейтинг: 0.0/0 | - Оценить - Отлично Хорошо Неплохо Плохо Ужасно

Схожие материалы:

Всего комментариев: 0