В осетинских нартских сказаниях герой нарт Хамыц и, как будто бы только он один, является обладателем чудодейственного зуба, именуемого в одних вариантах нартских сказаний зубом Архыза (Архъызы дæндаг), а в других вариантах зубом Коха (Хъох-дæндаг). Этот зуб обладает необыкновенным свойством: если владелец зуба Хамыц покажет его любой женщине, то она непременно ответит ему взаимностью; если же Хамыц, паче чаяния, получит от нее отказ, или он сам отвернется от нее, то она должна будет превратиться в змею. Чтобы  яснее представить себе характерные признаки этого чудесного зуба и уяснить происхождение его названий, приведем сказания, в которых этот зуб фигурирует.

В иронском варианте осетинских нартских сказаний под заглавием: «Хамыц, Созрыко и Урызмаг»  (1), названные в заглавии нарты заспорили о том, кто из них старше. В городе Тынтæ (Гори) у них жила сестра, имя которой в данном варианте не называется, а в других именуется то Сатаной, то Агундой. Перед отправлением братья дорожные сумки (хордзены) привязали к торокам седла Хамыца. Братья прибыли к сестре, и стали просить  сестру  указать им, кто из них является младшим. Сестра, зная,  что дорожные сумки  хордзены обычно  прикреплены к торокам младшего путника, сразу ответила: «У кого из вас хордзены, тот и является младшим».

За лживые, якобы, показания Хамыц рассердился на свою сестру и произносит в ее адрес ужасное проклятие: «Борæты бур хæарæг дын слиурæд!» (Пусть Бараевский бурый осел вскочит на тебя!). По народному представлению нартов, всякое проклятие обязательно должно исполниться, следовательно, должно было исполниться и проклятие Хамыца. Сестра умоляет Хамыца  не допускать  к  ней осла, за что обещает ему дать то, что он любит. Хамыц попросил у нее зуб Архыза (Архъызы дæндаг), значение название которого сказатель не мог объяснить. Сестра дала ему просимый зуб Архыза и тем избавила себя от грозящего ей позора. Она положила Архызов  зуб  Хамыцу в рот, между зубами, или, как говориться в сказании «вставила меж зубов».

По приводимому нартскому сказанию Архызов зуб был так хорош, что если полюбишь какую-либо женщину, и она не отвечает взаимностью, то стоит только показать этот волшебный зуб, как она сама последует за показавшим зуб мужчиной; если же мужчина не ответит любовью, то женщина должна превратиться в змею. Хамыц взял этот зуб и не напустил на сестру Бораевского осла.

Алагаевская  (Алæгаты) девушка не отвечает взаимностью Хамыцу, и он прибег к хитрости: сел в грязную яму, чтобы привлечь ее внимание.  Люди приходят к яме, в которой лежал Хамыц, и удивились его поведению. Явилась туда и Алагаевская девушка, Хамыц показал ей свой Архызов зуб и бежал домой, отказавшись тем самым от нее в отместку за пренебрежение к нему. Девушка превратилась в змею. Алаговы посылали к Хамыцу посредников с просьбой, чтобы он пожалел девушку и женился на ней. По истечению двух лет Хамыц пожалел ее, пришел к ней, взял свой зуб и потер им ее. Она выздоровела, стала еще краше, и Хамыц сделал ее своей любовницей.

Из этого варианта видно: во-первых, что обладательницей волшебного зуба Архыза является не Хамыц, а его сестра; во-вторых, что этот волшебный зуб положен Хамыцу в рот меж зубов, а не является естественным зубом его самого; в-третьих, Архызов зуб необыкновенно хорош и является вожделенным предметом для женщин  (из-за обладания им они склонны на любовную связь, как склонилась вещая Сатана на любовную связь с небожителем Сафой из-за его чудесного ножичка); в-четвертых, Хамыц показывает свой волшебный зуб Алагаевской девушке не изо рта, а, взяв его в руки, он потер им девушку, чтобы снять с нее заклятие, превратившее ее в змею.

Из всех этих характерных черт чудесного зуба вытекает, что он  является драгоценной вещью и имеет чудодейственную силу, а именно, страстное желание обладать им и его силой, привлекать к себе женщин и превращать их в змею, следовательно, Архызов зуб, по представлению нартов является талисманом, владелицей которого являются часто женщины.

В другом иронском варианте осетинских нартских сказаний под заглавием: «Сослан и Урузмаг»  (2)  сообщается о кровной вражде между Ахснартакаевыми (Ахснæартæккатæ) и Бориаевыми (Бориатæ). Последние убили сына Урызмага  Асану Ахснартаккаева. Ахснартаккаевы не хотели мириться с Бориаевыми и решили удалиться от них подальше. Сестра их Агунда была замужем за Бориаевым и просила братьев взять за Асану кровную плату и примириться. Ахснартаккаевы прокляли ее за такое унизительное для них предложение и сказали: «Бойриаты хæрæг дын слиурæд куы нæ бауромай, уæд»  (Бораевский осел да прыгнет на тебя, если ты  собираешься нас удержать!)  Агунда пошла, по сказанию к башне, а осел за ней. Она в свою очередь проклинает Ахснартаккаевых, чтобы семь лет их мечи не способны были разить врага, чтобы их кони не бежали первыми, и чтобы семь лет с ними не говорил Канцысар Хуандон» (3).  По истечении семи лет проклятие потеряло свою силу, и  Ахснартæккатæ с помощью сильного владетеля Канцысар Хуандон отомстили Бориатæ за смерть Асаны. Данный иронский вариант записан Вс.Ф.Миллером на Садонском серебросвинцовом руднике.

С мотивом проклятия сестрой братьев имеется и дигорский вариант, под заглавием «Бориатæ æмæ Ахснартагкатæ» («Боряевы и Ахснартаккаевы»)  (4). По этому сказанию, Боряевы  убили  сына Урузмага Айсану. Сестра Ахснартаккаевых Уадахеза была замужем за Боряевым и старалась примирить  враждующие фамилии. Ахснартаккаевы не согласны на примирение и уходят  к Канти-сæр Хуандон, чтоб у него найти помощь против своих кровников Боряевых. Удахеза  за  непослушание проклинает их на один год так, чтобы у них не было почета, веса в слове, чтобы острая шашка их не рубила, чтобы меткое ружье их давало осечку, чтобы скаковой конь их больше не скакал. Осел в этом варианте не фигурирует. По истечении годичного  срока Канти сæр Хуандон помог им осилить Бората, и они удовлетворенные мщением за смерть Айсаны, примирились.   

В иронском варианте осетинских нартских сказаниях о том «Как нарты убили золотую лисицу»(5), старшие нарты Урузмаг, Хамыц и Созрыко с племянником своим Ацамазом,  находятся на охоте за золотой (золотистошерстой) лисой. Ацамаз убивает эту дорогую лису, и нарты спорят о том, кому должна принадлежать ее шкура. Нарт Хамыц доказывает, что шкура должна принадлежать ему на шубу потому что: «Она хорошо и красиво будет приставать к моему Хъох-дæндаг». Из этого заявления Хамыца также явствует, что волшебный зуб его является не врожденным, естественным зубом, а внешним ценным украшением к его одеянию.

Гацыр Шанаев (6) дает следующее пояснение: «Хъох-дæндаг- означает зуб такого свойства, от вида которого женщины питают невольно любовь и страсть к этому зубу, с волшебной силой привлекающую женщин к страстной любви имеющего gohe dændag ( правильнее: к имеющему gohy dændag). Из этого ясно видно, что свойства Кохова зуба и его назначение таковы же, как свойства и назначение Архызова Зуба: этот зуб дорогой, служит украшением одежды у мужчин и одновременно обладает волшебной силой привлекать внимание женщин. Из этого сказания совершенно очевидно, что Хъох-дæндаг так же, как и Архыз дæндаг не является естественным зубом Хамыца. Волшебный зуб может принадлежать и женщине. Страсть у женщин, желания приобрести его, проявляется порой только к самому зубу, а порой и к его владетелю.

Замечено, сто иногда рождаются дети с зубами-резцами, за которыми следуют клыки необыкновенной величины. Эти клыки называются на  иронском  диалекте  æссыр, на  дигорском  æнсурæ и къæпсыр. С ростом таких детей увеличиваются в росте и их клыки. В осетинских сказаниях и преданиях часто упоминаются мужчины и женщины, у которых один клык доходит до неба, а другой клык до подземного царства (йæ иу къæпсыр- уæлармæ, йеннæ-дæлармæ). Они порой являются добрыми феями, но большей частью злыми фуриями, обладающими неимоверной силой, чему может позавидовать любой человек.  Предки осетин и других народов не могли не обратить внимания на «клыкастых» детей так же, как и хвостатых. В настоящее время хорошо известно, что клыки и хвосты у детей являются рудиментарными остатками.  Предки осетин еще не понимали, что клыки и хвосты у детей – это атавистические явления, поэтому хвостатых и клыкастых детей убивали сразу после их появления в свет, чтобы они не были причиной бедствий в своей семье  или у них эти клыки выбивались или укорачивались искусственно. По-видимому, Хамыц имел такие развитые клыки, о которых по сказаниям, зазубрился мечи Сейнаг-алдара, когда он ударил его своим чудо-мечом. Такие ненормально развитые клыки называются у осетин-иронцев «хъоздæндаг», или «хъуздæндаг». Слово «хъоз/хъуз»  является эпитетом к слову  «дæндаг» (зуб).

Название хъоз/хъуз прилагается часто и к зубам мудрости, появляющимися к 20-25 годам от рождения. Слово «хъуз» является закономерной формой слова «хъоз»:  «О»  по фонетическим законам  осетинского языка переходит в «у», а  «у»  в свою очередь может перейти в «ы», и все слово может выглядеть в форме «хъыз», что мы имеем во втором компоненте слова Æрхъыз.  Итак, второй компонент интересующего нас слова «хъыз» означает клык. «Хъыз» в значении клык является архаизмом. Современные названия клыка – æссæр,  æнсура  или  къæпсыр.

Переходим к выяснению первого компонента слова Æрхъыз, а именно «æр». Выяснению значения «æр» – помогает нам второе  название чудесного зуба, а именно слово «хъох». Хъох – это звук, издаваемый свиньей или диким кабаном, и можно слово это перевести по-русски словом –хрюканье. Чтобы обозначить продолжительность и повторяемость хрюканья свиньи или кабана, осетины говорят: хъох-хъох каны (хрюкает долго), следовательно, слово обозначает хъох и самого кабана.

Осетины не произносят имени свиньи, особенно кабана (налхуы). Оно для них является запретным словом,  как запретным является и Уастырджы (Св. Георгий), которого они называют Лæгты дзуар (святой мужчина) или Налы дзуар (святой Самца). Вместо слова «хуы» (свинья)  осетины говорят «къахæг» (роющая),  «дæрга хъусыг» (длинноухая).  К таким словам эвфемизмам относится  и  слово «хъох». Последнее заменяет слово «хуы» (кабан,  свинья),

Почему же осетинки до сих пор не произносят «хуы», а заменяют это название другими словами? Ответ простой: свинья, особенно же кабан – являлись тотемными животными, покровителями ряда осетинских родов, которые своим родоначальником считали свинью или кабана.  К таким родам или фамилиям относятся: Хуыгатæ- дословно «происходящие от свиньи», короче «Свиньины» (Г восходит к иранскому суффиксу принадлежности К; А –вставочный гласный для устранения группы согласных, трудных для произношения; Т – показатель множественности; конечное «æ» заставочный гласный);  Хуыбиатæ – дословно «свинорылые» (от хуы - свинья + би/пи/фий –нос, рыло + а - вставочный гласный, тæ – показатель множественности с заставочным гласным звуком «æ» ); Хуыцъистстата  - дословно  притиснутые свиньей (хуы – свинья + цъист – притиснутый + а_-_вставочный звук, тæ – показатель множественности  с заставочным гласным звуком, так как в осетинском языке фамилии употребляются во множественном числе).

Кабан делается тотемным животным за свою могучую силу: клыками своими он может защищаться и нападать на любого хищника,  Кроме того, клыки кабана служили орудиями труда осетинок, в прошлом  женщины  ими выполняли различные работы при обшивании своих мужей или детей. Так, клыками кабанов осетинки разглаживали плоские шелковые и золотые тесемки, которыми обшивали черкески, бешметы, чувяки, ноговицы и т. д. Острыми ребрами клыка кабана разравнивали они «хребет»  чувяка – «дзабыры рагъ». Так как разравниваемая сторона тесемок называлась  «рагъ»  (хребет), то кабаньи клыки у осетин носили название  «рагъ хафæн» – «хребет-сглаживатель» (Осведомительница Дунетхан Баскаева, шестидесяти лет от рождения).

Клыки кабанов ценились дорого. Они переходили в дар от одного поколения к другому. Особенно дорогими считались обложенные в оконечностях серебряной оправой с чернью или  с позолотой. Каждая девушка и замужняя женщина должна была уметь хорошо, красиво одеть мужа,  избранника. Поэтому–то женщины, которые не имели таких клыков, посылали их просить у имущих даже в другое село. Не мудрено, что такие редкие, особенно украшенные золотой  оправой орудия рукоделия, хотела иметь каждая осетинка, а в прошлом скифянки и сарматки, любой ценой, тем более замужние женщины не особенно дорожили своей честью, особенно красивые, которые гордились количеством своих любовников, по поводу чего сложена даже поговорка:     «Æнæ ном сабат: да лыстæныл дын ничи æрвæссы», что значит дословно: «Безымянная суббота: никто не желает твоей постели», то есть, не хочет иметь с тобой любовной связи.

Так как клыки играли и роль оберегов, талисманов, то их особенно старались держать у себя такие вещие женщины, как нартовская Сатана, которые, служа порой и жрицами, лечили ими различные недуги.

Как слово хъох «хрюканье» замещало собой хуы – «свинью», так и слово хъыз – «клык» замещало на языке осетинок также слово  хуы, то – есть, по характерным признакам свиньи или кабана, или иначе сказать, по части предмета обозначали целый предмет. Таким образом, слова «хъох» и «хъыз» являлись синекдохами.

Что слово хъыз является названием кабана или кабанихи, показывает современное название поросенка на дигорском диалекте, осетинского языка, а именно: «Хъизон», в котором  «он»  является суффиксом принадлежности, а поэтому слово «хъизон» дословно можно перевести так: «принадлежащий хъизу или происшедший от хъиза, то есть свиньи или кабанихи» (8).Чтобы еще яснее показать значение слова «хъыз» в отдаленном прошлом, приведем иранские соответствия к осетинскому  «хуы» (свинья)  авестинскому  hy,  новоперсидскому «xuk»,  при  древнеиндийском  «su» (9).

            В ягнобском языке, или как его еще называют, новосогдийском, свинья, кабан обозначается словом «xuq», в таджикском  «хук»  согдийском    «k’ s»  (10).  Из  сопоставления видно, что  «хъыз»  (свинья) почти полностью совпадает по звуковому составу с согдийским словом _k’s___ - «свинья», «кабан», которые можно читать «kos», «kus», «kis» (отсутствующий гласный обозначен запятой между согласным сверху). Согдийский же язык был особенно близок сако- сарматскому, носители которого саки и сарматы жили по соседству с согдийцами по течению реки  Яксарта или современного Сыр-дарьи. Отсюда видно, что и слово «хъыз» (x’s) является заменой слова æссыр/æнсура – «клык». Осетинское хъиз – «щетина» еще раз подтверждает, что второй компонент слова Архъыз действительно обозначает  «свинью», «кабана», (11)

            После таких разъяснений не трудно догадаться, что архаический компонент  «æр» слова  Архъыз  представляет из себя  эпитет к слову «хъыз» (кабан), восходящий к древне-осетинскому и обще иранскому «arn» со значением «дикий», что и видно из современного осетинского  «æрнæд» «дикий», «невозделанный», в котором-  «æд» восходит к иранскому суффиксу «ак» со значением принадлежности, происхождения. Другими соответствиями слова  «arn» будут: авестинский  «auruna» «дикий» (баран), «rsna» (дикий, недомашний), древнеиндийский «arаna» (далекий, чужой), скифский   «arnak»  и т.д.(12)

            Таким образом  «æрхъызы дæндаг» – из «æрыхъзы дæндаг» (Н выпадает в группе согласных) обозначает «дикого кабана зуб/ клык», а «хъох-дæндаг» обозначает «кабаний зуб/клык». Хамыц нартовских сказаний мог иметь и природный клык, который  имел, по представлению сказителей, чудодейственную силу, но  мог иметь и благоприобретенный кабаний клык в виде украшения или амулета к своей одежде , оружия и конскому снаряжению.

            Могли иметь кабаний клык  в роли талисмана, оберега и  в роли рукодельной принадлежности и женщины нартских сказаний, о чем нам красноречиво говорят кабаньи клыки из погребений на территории предков осетин, скифов-саков, сарматов и аланов.

            Клыки кабанов без всяких украшений найдены в могилах на территории Осетии в селе Кобан  (13), в селе Чми по военно-Грузинской дороге, (14) с украшениями в виде спиралей в селе Стефан Цминда у станции Казбек  (15). В богатой золотой оправе имеем клык скифской эпохи из скифского кургана, называемого «Семибратным», в Южной России  (16).

            По данным археологов, кабаньи клыки, богато разукрашенные, служившие украшениями и подвесками-амулетами к оружию, уздечке и костюму воина, известны еще с VI-IV  вв. до н.э. савромато-сарматских погребений  (17). Поэтому Хамыц находит, что Хъох дæндаг – кабаний клык хорошо пришелся бы к его шубе.

            Особенно богато орнаментированы три клыка из Блюменфельдского кургана А 12  (18). Археологами отмечается и магический характер клыков: «носящие их приобретают качества изображаемого животного, наделяются особой смертностью».

            Представления сказителей осетинских нартских сказаний о чудесных зубах Аркыза и Коха являются глухим отголоском реально существовавших зубов и клыков-талисманов скифо-сарматской эпохи VIII-IV вв. до н.э. (См. выше: изображение клыков из Семибратного и Блюменфельдского курганов). 

 ЛИТЕРАТУРА

1. Вс. Ф. Миллер, Осетинские этюды, ч. I, осетинский текст, стр. 36-40; русский перевод стр.37-41, № 7.
2. Вс. Ф. Миллер, там же, отд. I, стр. 76-76, № XIV,
3. Вс. Ф. Миллер, там же, стр. 76.
4. Памятники народного творчества осетин, Г. Владикавказ, 1927, русский перевод, стр.37.
5. Памятник народного творчества осетин, I, стр.65-66, № 10
6. Памятники народного творчества осетин , I, стр. 69, примечание 5.
7. Вс. Ф. Миллер, Осетинско –русско-немецкий словарь, I, стр.455.
8. Вс. Ф. Миллер, там же ,стр. 450.
9. Christian Bartholomal, Altiranisches Worterbuch, Strassburg, 1904, стр 181; Миллер, Осетинские этюды, II , стр. 74; В.И. Абаев, Осетинский язык и фольклор, I, стр.57.
10. М.С. Андреев и Е.С. Пещерева, Ягнобские тексты с приложением ягнобско-русского словаря, составленного М.С. Андреевым, В.А. Лившицем и А.К. Писарчук, м-л, 1957, стр.362.
11. В.И. Абаев историко-этнологичекий словарь осетинского языка, I , м-л. 1958, стр. 179
12. В.И. Абаев, там же, стр.179.
13. Материалы по археологии Кавказа, вып. VIII, М.,1900, табл. X- VI, № 23.
14. Материалы ………там же, табл. СXXI-, №1 ,
15. Материалы………..там же, табл.
16. Толстой и Кондаков. Русские древности в памятниках искусства. 1889г.
17. 18.19. К.Ф.Смирнов. Савроматы

АЛБОРОВ БОРИС АНДРЕЕВИЧ