Меню сайта

Категории каталога

Аланы [42]
История Осетии [7]
Исторический атлас [21]
Тоннель истории
Южная Осетия [0]
"Южная Осетия в коллизиях российско-грузинских отношений" М.М. Блиев. 2006г.
Скифы [10]
Сарматы [4]

Наш опрос

Посещая сайт, я уделяю внимание разделу(разделам)
Результаты | Архив опросов
Всего ответов: 1450

Форма входа

Поиск

Ссылки

|

Статистика

В сети всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Скифы | Фандаг | Сарматы | Аланы | Осетины | Осетия

Главная » Файлы » История Алании » Аланы
АЛАНИЯ И ВИЗАНТИЯ Глава VI-1 Глава VI
[ ] 30.05.2007, 19:25
06. АЛАНИЯ И ВИЗАНТИЯШестой век положил начало длительным и глубоким контактам северо­-кавказских алан со «вторым Римом» — Византийской империей, возникшей в IV в. в Малой Азии. Наследница Священной Римской империи — Византия в течение многих веков была великой державой, игравшей первостепенную роль в мировой политике, распространявшей христианское вероучение, создавшей высокую и яркую культуру, подготовившую эпоху Возрождения и гуманизма. На протяжении тысячи лет византийская культура проникала в жизнь и быт десятков окружающих империю народов и стала неотъемлемой частью их наследия. «Только великая культура способна оказывать такое длительное и глубокое влияние, и только это влияние позволяет нам без­ошибочно определить ее место и роль в истории»,— писал французский историк Шарль Диль (1, с. 165).

Динамизм византийской политики и дипломатии, направленный прежде всего на обеспечение собственных интересов, побуждал империю к активности в отношении соседей. Одной из постоянных забот Константи­нополя было, как и в Римской империи, установление более или менее ста­бильного лимеса вдоль своих границ — буфера из союзных или вассаль­ных государств и народов, которые отделяли бы царство ромеев от беспо­койного внешнего мира. Для достижения этой цели были хороши все сред­ства, и Константинополь идет на военно-политические союзы, династи­ческие браки, хитроумные интриги, подкупы, идеологическую экспансию при помощи христианства, торговлю, богатые подарки правителям и вождям, раздачу им высоких византийских титулов. «В Византии выработалась целая наука управления варварами. В состав императорской канцелярии входило «ведомство по управлению варварами» (1, с. 130).

Среди окружавших Византию варваров находились и аланы, вместе с гуннами-савирами нависшие над восточным флангом империи (в Закав­казье) и контролировавшие два важнейших пути через Крестовый и Мамисонский перевалы. В ходе ирано-византийских войн проявилась как сила этих варваров, так и их потенциальная возможность противостоять дви­гавшимся с востока степным номадам: гуннам, аварам, хазарам, печенегам, часто угрожавшим Византии. Безусловно, аланский потенциал был оценен византийской дипломатией, что и показали ирано-византийские войны. С этих пор (начала VI в.) аланы Северного Кавказа постоянно находятся и поле зрения Византии. Между аланами и Византией устанавливаются разносторонние связи. Роль этих связей настолько значительна, что неко­торые процессы и конкретные факты аланской истории и культуры не осмысливаются вне их контекста.

Внутреннее состояние аланского общества в VI в. достаточно полно и объективно охарактеризовано А. В. Гадло: оно представляло союз этнотерриториальных групп или племен, возглавляемый «царями овсов». Уже в V в. проявляется социальное размежевание, аристократические роды приравнивали себя к представителям царской династии Картли. Из общенародного войска-ополчения выделяется социальная группа знатных воинов-бакатаров, подобная группе профессиональных воинов-тарханов у тюрок. К 60-м годам VI в. политические границы страны овсов раздви­гаются, на западе достигая верховьев р. Большая Лаба, на востоке — вер­ховьев Аргуна. Источники с середины VI в. начинают упоминать «басилевса страны», верховного правителя, «сосредоточившего в своих руках все внешние сношения конфедерации». Появление такой фигуры Л. В. Гадло расценивает как свидетельство социального переворота, произошедшего в верхах алано-овсского общества на рубеже 40—50-х годов VI в., и как признак политической консолидации Овсского союза (автор применяет грузинскую этнонимическую терминологию; 2, с. 16). Таким образом, социально-экономическое развитие аланского общества шло по пути классообразования и феодализации, что создавало благо­приятную почву для установления прочных связей с Византией.

Согласно Прокопию Кесарийскому, первые контакты алан с римлянами-византийцами были установлены во второй половине V в. при императоре Ромуле Августуле (3, с. 77). Активную роль при этом играли аланы, оказавшиеся в ходе «великого переселения» на Нижнем Дунае и в север­ной части Балканского полуострова, т. е. в непосредственном соседстве с империей. Интересна история возвышения некоего Аспара и его по­томков Аспаридов, не затронутая Ю. А. Кулаковским в его превосходном труде об аланах (4). С начала V в. варваров — гуннов, готов, алан — стали орать в солдаты византийской армии. Некоторые продвигались по службе, нанимая высокие офицерские посты. Одним из них был алан Ардабур, разгромивший персов в 421 г. при осаде города Нисибин на востоке Малой Азии. В 425 г. магистр армии Ардабур и его сын Аспар, начальник кон­ницы, отличились уже на западе, разбив у Равенны (Италия) войско нотария Иоанна, узурпировавшего власть в Западной Римской империи (Г), с. 35). За эти заслуги в 427 г. Ардабур был произведен в консулы. Но наиболее популярным стал Аспар. Относительно происхождения Аспара в литературе существуют противоречивые версии: его считают аланом (5, с. 40; 6, с. 45—50) или готом (7, с. 196), подобно знаменитому историку готов Иордану, имевшему смешанное алано-готское происхождение. Однако явно иранский облик имени отца Аспара Ардабура («рожденный желтым», т. е. блондином — В. К.) и самого Аспара («аспа» — древне-иран. «лошадь»; 8, с. 157) выдают их аланское происхождение.

В 431 г. Аспар возглавил большую византийскую армию, направлен­ную императором Феодосием в Северную Африку против вандалов по просьбе Западной империи. Приближение армии Аспара заставило короля вандалов и алан (об этом см. в главе IV) Гейзериха снять осаду с города Гиппон, но через некоторое время Аспар потерпел жестокое поражение (5, с. 35). В 435 г. он заключил мирный договор с Гейзерихом, и тогда же Валентиниан произвел Аспара в консулы (6, с. 44). Аспар становится во главе византийских войск (7, с. 201), положив начало весьма влиятель­ному военному клану Аспаридов (9, с. 26). В 447 г. сын Аспара — Ардабур, названный так в честь деда, стал консулом. В 450 г. после смерти импера­тора Феодосия II Аспар, опираясь на свою военную силу, возвел на трон сестру Феодосия II — Пульхерию, сделав ее мужем своего офицера Маркиа-на, который и стал фактическим правителем (7, с. 196). Маркиан назначил Ардабура-младшего командующим византийскими войсками на востоке и возвел его в патриции. Аспарид Патрикий, по свидетельству Миня, был провозглашен цезарем (9, с. 30).

После смерти Маркиана в 457 г. реальная власть оказалась в руках Аспара, но будучи аланом и арианином по религии он не мог претендовать на императорский трон и провел на него другого своего офицера — фракийца Льва I. Однако Лев I не стал послушным проводником политики Аспара, понимая опасность чрезмерного усиления Аспаридов. Господствующие слои Византии, в том числе и церковь, были встревожены могуществом и ростом влияния Аспаридов в государстве. После 469 г. во Фракии произошли стычки между отрядами Аспара и Льва I, в начале 471 г. по приказу императора и при участии корпуса исавров Аспар, его сын Ардабур и вся их семья и дружина были перебиты (6, с. 48—49; 7, с. 201—203; 9, с. 30—31; 10, с. 115—117). «Падение Аспара и его семейства в Кон­стантинополе знаменовало собой конец одного из примечательнейших эпизодов истории алан»,— пишет по этому поводу Б. Бахрах (6, с. 52).

Гибель Аспаридов не означала прекращения проникновения отдель­ных алан или их групп в Византию, ее армию и государственный аппарат, хотя такого высокого положения и влияния, как Аспариды, они уже достичь не смогли. Так, в XI в. Никифор Вриенний упоминает двух алан — Арабата и Хаскариса, вступивших по найму в «отряд благородного Исаака» (11, с. 67), в XII в. Анна Комнина называет алана Иоанна, приближенного к императору Вотаниату; алана с чином магистра, сообщившего о заго­воре против Комниных; о «савроматах» Узе и Караце, командовавших союзниками византийцев (12, с. 88, 97, 209, 240, 241, 274).

Но основные связи и контакты ромеев и алан шли через Кавказ. В ходе уже описанных ирано-византийских войн гунн Амвазук, «друг римлян и царя Анастасия», предлагает Анастасию (491—518 гг.) купить у него крепость «Каспийских ворот» — Дарьяла (13, с. 112—113). В литературе давно отмечено, что имя Амвазук имеет иранскую этимологию, что и дает исследователям основание считать Амвазука аланом (8, с. 159; 14, с. 141; 15, с. 51). Следовательно, в конце V — начале VI вв. аланы контролировали Дарьяльское ущелье и владели крепостью — нынешним «замком Тамары» (фольклорное название.— В. К.), в средневековье Дариалан. Об участии алан и гуннов-савиров в ирано-византийских войнах VI в. мы говорили выше. Там же говори­лось и об аланском правителе (царе) Саросии, упоминаемом византийскими авторами Ме­нандром и Феофаном в качестве последовательного сторонника и союзника Византии.

06. АЛАНИЯ И ВИЗАНТИЯСоюзнические отношения с VI в. подкреплялись раздачей денежных субсидий аланам со стороны Византии. Писатель VI в. Агафий подчеркивает: «эта раздача производилась ежегодно с древних времен» (16, с. 321). В этой связи наше внимание привлекает рассказ Агафия о миссии византий­ского военачальника Сотериха, прибывшего в Лазику в 554—556 гг. для раздачи императорских денег «соседним варварам». Второй целью мис­сии Сотериха была передача аланам крепости Бухлоон (Вухлоон). Когда Сотерих пришел в страну мисимиян, живущих севернее апсилиев (апсуа — абхазы.— В. К.) и несколько восточнее, они были заняты вопросом о «его намерений передать одно из их укреплений, расположенных у самых границ лазов, которое они называют Вухлоон, аланам, чтобы послы более отдаленных народов, собираясь там, получали субсидии и чтобы больше не было необходимости привозящему деньги огибать предгория Кавказских гор и самому итти к ним» (16, с. 322—323). Как считает Ю. Н. Воронов, крепость Бухлоон может быть сопоставлена с с. Паху-лани в ущелье Ингура (17, с. 62; 18, с. 24). По мнению 3. В. Анчабадзе, Бухлоон находился в районе Сакенского озера (19, с. 19, карта), где действительно есть руины мощной крепости. Локализация Бухлоона 3. В.Анчабадзе нам представляется более логичной, ибо из свидетельства Агафия вытекает, что эта крепость располагалась на территории мисимиан и вблизи алан, тогда как Пахулани в низовьях Ингура лежит вне тер­ритории мисимиан (о ней см. 20, с. 168) и слишком далеко от территории алан. Кстати заметим, что при впадении р. Сакен в Кодор еще в XIX в. существовало селение Аланда (21) —от иран. «Аланта» — аланы, а корневой элемент гидронима Сакен — сак, саг — иран. «олень» (река оленей).

Независимо от этого возникает вопрос: почему византийцы решили Бухлоон передать аланам, а не мисимианам, на чьей территории находи­лась крепость? Бухлоон занимал чрезвычайно выгодное стратегическое положение на стыке Алании, Лазики и Сванетии и мог иметь влияние на византийские коммуникации на севере Кавказа. Значение Бухлоона выросло, когда в 552 г. Сванетия подчинилась Ирану. Взяв Бухлоон, персы могли легко перерезать коммуникации на Северный Кавказ (в пер­вую очередь, путь на Клухорский перевал) и оторвать аланских союзников от Византии. С учетом сказанного передача Бухлоона аланам может быть истолкована как выражение политического недоверия мисимианам и напро­тив — доверия к аланам как более надежным союзникам. Это не удиви­тельно, ибо передача Бухлоона аланам состоялась во время правления верного союзника Византии — аланского царя Саросия (22, с. 41).

Важнейшей услугой Саросия империи было его посредничество в пе­реговорах 558 г. между аварами и Византией. Мы касались этого сюжета в предыдущей главе. В результате основные северокавказские союзники Ирана были разгромлены аварами, а аланское племенное объединение после ухода аваров на запад стало наиболее могущественным на Северном Кавказе. Это обстоятельство должно было еще более стимулировать византийские интересы в Алании.

В 568 г. Саросий вновь оказал помощь византийцам, когда их посоль­ство во главе с Земархом возвращалось из Тюркского каганата в Византию.' Персы выслали четырехтысячный отряд на р. Кофин (Кубань?—В. К.), чтобы захватить посольство Земарха и воспрепятствовать союзу Тюрк­ского каганата и Византии, но правитель племени угуров Дизавул пре­дупредил греков о засаде. Миновав ее, последние прибыли в Аланию. «Владетель» этой страны Саросий принял посольство Земарха и сопровож­давших его тюрок после того, как те сдали оружие. «Князь аланский преду­предил Земарха, чтобы он не ехал по дороге Миндимианов, потому что близ Суании (Свании.—В. К.) находились в засаде персы. Он советовал римлянам возвратиться домой по дороге, называемой Даринской»,— рас­сказывает Менандр (23, с. 383—384). В качестве «отвлекающего маневра» Земарх послал 10 носильщиков с шелком по дороге миндимианов (мисимиан), а сам благополучно прошел по Даринскому пути и прибыл в Рогаторий в Апсилии — Абхазии, а оттуда на корабле в Фазис и далее — в Трапезунд. Р. Хенниг удачно реконструирует маршрут посольства Земарха и одновременно трассу пути, связывавшего Византию с Тюркским каганатом и соответствовавшего трассе «Великого шелкового пути»: от Трапезунда до Фазис (р. Риони.— В. К), через Кавказский хребет на Кубань, затем вдоль северных берегов Каспийского моря к Аралу, по Сыр-Дарье в Согдиану и далее — на Алтай,(24, с. 91). Видимо, этот путь был традиционным.

Нет сомнения в том, что во всех описанных эпизодах фигурирует та часть алан, которая жила в Верхнем Прикубанье, в верховьях и пред­горьях рек Кубань, Теберда, Аксаут, Маруха, Большой Зеленчук, Боль­шая и Малая Лаба, Уруп. Саросий возглавлял именно этих, кубанских алан, имевших прямые выходы в Абхазию и Лазику. Последняя же нахо­дилась под византийским протекторатом до середины XI в. (25, с. 47, рис. 3). В сношениях алан с Византией Абхазия и Лазика играли роль промежуточной территории или исходного плацдарма.

Установив к середине VI в. прочные союзнические отношения с ала­нами Кубани, Константинополь приступил к идеологическому оформлению этих отношений через насаждение христианства. Армянский историк Р.А. Габриелян считает, что первыми алан с христианством познакомили армяне в V—VI вв. и пишет: «Христианская миссия армян не Северном

На оформление прочных отношений между аланами и Византией в VII в. указывают некоторые мусульманские источники. Так, Ибн ал-Асир под 662/663 гг. сообщает о столкновении арабов со своими противниками: «Мусульмане совершили поход как против аланов, так и против румов (византийцев.— В. К.), обратили их в страшное бегство и убили несколько их батриков» (патрициев.— В. К., 28, с. 22). Ком­ментируя эти события, А. В. Гадло отмечает: «Несмотря на поражение, аланы продолжали оказывать арабам сопротивление, и Византия по-преж­нему рассчитывала на них в своей борьбе с арабами в Закавказье» (15, с. 167).

Гуннам-савирам и Тюркскому каганату наследовали хазары и Хазар­ский каганат, охвативший северокавказскую степь от Северного Дагестана до Восточного Приазовья и Крыма. Уже в VII в. каганат стал самым мощ­ным государственным образованием в регионе и вступил в союзнические отношения с Константинополем. Безусловно, с самого начала хазарское правительство попыталось вовлечь алан в сферу своего влияния и сделать их вассалами. Однако Византия не желала уступать позиции, завоеван­ные ею в дохазарское время. До середины VIII в. это удавалось: западные (кубанские) аланы продолжали ориентироваться на империю. Не прекрати­лись денежные субсидии аланам. В начале VIII в., по рассказу Феофана Исповедника, император Юстиниан II послал в Аланию спафария Льва «с деньгами, чтобы поднять аланов против абасгов». В то время в Иберии, Лазике и Абасгии господствовали арабы, и, возможно, абасги попытались их поддерживать против византийцев. В результате интриг деньги у Льва были украдены, но тем не менее «аланы, приняв спафария со всякими почестями и послушавшись его речей, напали на Абасгию и полонили ее». Владетель абасгов, в свою очередь, попытался подкупить алан, чтобы те ныдали Льва, но аланы ответили: «Не ради денег послушались мы спафа­рия, но из любви к василевсу».

Через некоторое время греки и армяне осадили Археополь в Ла­зике, но при появлении арабского войска отступили. Часть византийского войска численностью 200 человек отстала от главных сил и, спасаясь от арабов, укрылась в горных ущельях. Аланы этот отряд приняли за большое византийское войско и, дав Льву 50 человек сопровождения, на круглых лыжах-снегоходах перешли через Кавказский хребет и разыс­кали византийцев. На вопрос Льва «Где войско?» те ответили: «После нападения сарацин войско повернуло в Романию (Византию.— В. К.).

06. АЛАНИЯ И ВИЗАНТИЯ


Поскольку мы не смогли вернуться, в Романию, то пришли в Аланию». Как видим, оказавшись в критическом положении, ромеи ищут спасения в дружественной Алании и находят его. Знают они и дороги в Аланию. В конце концов Лев из Апсилии «спустился к побережью, переправился через море и пришел к Юстиниану» (29, с. 66—67). Мы можем солидари­зироваться с И. С. Чичуровым (29, с. 136, прим. 387) и С. Г. Зетейшвили (30, с. 86) в том, что дружественные связи алан с империей в VIII в. не прерывались. Верным представляется и замечание о том, что в начале VIII в. планы еще были свободны от власти хазар (4, с. 51; 29, с. 136, прим. 387; 30, с. 85). Имеется в виду Западная Алания, восточная ее часть на­ходилась в подчинении у хазар и активно участвовала на их стороне и борьбе с арабами. Примерно в середине VIII в. западные аланы также подпали под власть Хазарского каганата, о чем свидетельствуют неко­торые археологические материалы верховий Кубани.

В середине VII в. завоевание Закавказья начал Арабский халифат. Арабы вышли на границы Северного Кавказа, и это вызвало их столкновение с хазарами. Перед лицом арабской экспансии Византия, Хазария и Алания выступили единым фронтом. Прорыв арабов на Северный Кав­каз мог пресечь «Великий шелковый путь», что было бы тяжелым ударом по экономике не тс/лько империи, но и хазар, и алан, получавших спою часть доходов от функционирования «шелкового пути». Кроме того, Византия была сильно ослаблена ожесточенными ирано-византийскими войнами, и ей было трудно бороться с арабами в одиночку. В середине VII в. начались арабо-хазарские войны. Хазары и аланы в них выступили союзниками Византии, не раз «спасавшими последнюю от окончательного разгрома» (31, с. 202). Вряд ли мы ошибемся, предположив, что византий­ская дипломатия приложила немало усилий для создания антиарабского блока на севере Кавказа. И она в этом преуспела.

В период хазарской доминации упоминания алан в византийских источниках исчезают, что следует объяснить зависимостью алан от хазар (А, с. 49; 29, с. 136, прим. 387; 30, с. 85). В это время алано-византийские отношения нужно рассматривать сквозь призму хазаро-византийских союзнических отношений. В целом в ходе антиарабской войны VIII в. аланы предстают как последовательные сторонники Византии и Хазарии. На фоне совместной борьбы с арабской экспансией алано-византийские связи в VIII — IX вв. упрочились и расширились. Если раньше сторон­никами Византии выступали только кубанские аланы, то антиарабская война сделала союзниками ромеев и восточных алан. С этих пор — VIII в.— мы можем предполагать начало процесса политической консоли­дации внутри Алании и усиления объединяющих, центростремительных тенденций, что в недалеком будущем приведет к глубоким позитивным переменам во внутреннем и внешнеполитическом положении Алании.

Напряженная борьба с арабами подорвала могущество Хазарского каганата, и в IX в. происходит его постепенное ослабление. Изменились отношения Византии с Хазарией: преследование евреев в империи при Василии I (867—886 гг.) сделало эти отношения враждебными, масса евреев мигрировала из Византии в Хазарию с ее иудейскими правитель­ством и религией. Не заинтересованная более в сотрудничестве с хазарами Византия организует ряд антихазарских акций, стараясь противопоставить Хазарии коалицию соседних народов, в том числе Русь. Среди этих на­родов византийская дипломатия важное место отводит Алании. Хазария же пыла заинтересована в сохранении вассалитета алан, нуждаясь в их воен­ной силе. Как полагал Ю. Д. Бруцкус, «дружба хазар с аланами... состав­ляла главную основу хазарской дипломатии» (32, с. 16). Византийскую оценку дружбы с аланами ярко сформулировал император Константин Багрянородный: «...узы способны воевать с хазарами, поскольку находятся с ними в соседстве, подобно тому, как и эксусиократор Алании... девять Климатов Хазарии прилегают к Алании и может алан, если ко­нечно хочет, грабить их отселе и причинять великий ущерб и бедствия хазарам, поскольку из этих девяти Климатов являлись вся жизнь и изоби­лие Хазарии..., эксусиократор Алании не живет в мире с хазарами, но более предпочтительной считает дружбу василевса ромеев, и когда хазары не желают хранить дружбу и мир в отношении василевса, он может сильно вредить им, и подстерегая на путях, и нападая на идущих без охраны при переходах к Саркелу, к Климатам и к Херсону. Если этот эксусиократор постарается препятствовать хазарам, то длительным и глубоким пользуют­ся и Херсон, и Климаты, так как хазары, страшась нападения аланов, на­ходят небезопасным поход с войском на Херсон и Климаты и, не имея сил для войны одновременно против тех и других, будут принуждены хранить мир» (33, с. 51, 53).

В наставлениях Константина Багрянородного звучит не только оценка политической роли алан в интересах империи, но и концепция византий­ской политики по отношению к аланам в первой половине X в. Теперь аланы нужны империи как сила, способная противостоять Хазарии и не допустить хазарских набегов на византийские владения в Крыму. Поэтому византийская дипломатия на этом этапе была кровно заинтересована в сильной Алании и, можно допускать, использовала все свое влияние для достижения данной цели. Алано-византийский союз не только сохра­нился, пройдя через суровые испытания, но с конца IX— начала X в. получил новые стимулы.

Поражает внимание, уделявшееся аланам двором Константинополя в X в. Об этом повествует другое сочинение Константина Багрянородного «Церемонии византийского двора». Отсюда мы можем видеть, с кем Ви­зантия X в. находилась в сношениях и как высоко она ставила правителей соседних стран. «Императорская канцелярия, всегда очень внимательная к формам этикета, с точностью определяла титулы, даваемые государям, с которыми она вступала в сношения, а также стоимость золотой печати, прикрепляемой к письмам, которые посылал им император»,— пишет Ш. Диль (1, с. 137). Согласно Константину, аланскому властителю по­сылались грамоты с золотой печатью достоинством два солида, и он имено­вался «духовным сыном» императора. Наряду с Аланией таких грамот удостаивались Армения и Болгария, а в списке государств Алания зани­мает почетное место выше Абхазии, Хазарии и Руси (34, с. 688). Ю. А. Ку-лаковский обратил внимание на то, что, согласно «церемониям», авазги, иверийцы, албанцы и другие властители кавказских народов получают от императора приказы, и «только властитель Алании трактуется как самостоятельный государь» (4, с. 53). В то же время никаких сведений о денежных субсидиях со стороны Византии, как это было раньше, нет, и это может свидетельствовать о существенных изменениях в содержании и форме межгосударственных отношений (хотя обычай военного наемни­чества сохранялся до XII в).

06. АЛАНИЯ И ВИЗАНТИЯОсобое внимание к аланам в X в. очевидно. Отражало оно реальную силу этого раннефеодального государственного объединения или означало дипломатическую игру, необходимую в борьбе за влияние на алан? Видимо, имело место и то, и другое. Давний и традиционный союзник империи, занимавший стратегиче­ски выгодное положение на во­сточном фланге византийского лимеса, мог угрожать не только хазарам, но и печенегам и гузам. Насколько далеко в X в. прости­рались византийские интересы, показывает следующий факт. По­сле поражения византийцев от болгар в 917 г. под Анхиалом Константинополь оказался перед угрозой вторжения. В связи с этим патриарх Николай Мистик послал болгарскому царю Симеону письмо, в котором угрожал ему наше­ствием турок (венгров.— В. К.), печенегов, русов, алан и «других скифских племен» (35, с. 218).

На этом фоне Византия в начале X в. приступила к хри­стианизации алан, что было актом большого государственного зна­чения, ибо принятие «варвар­ской» страной христианской ре­лигии означало политическое влияние и культурное воздействие со стороны империи. Массовая христианизация должна была идеологически закрепить и обосновать союз Алании и Византии, сделав обе стороны едино­верными. Одновременно христианизация алан означала ухудшение отно­шений с хазарами.

Миссионерская деятельность греков началась в первое патриарше­го Николая Мистика (901-907 гг.) и продолжалась и во второе его патриаршество до 925 г. (36). Судя по письмам патриарха, активное участие в этом принял владетель Абхазии, принявший христианство и VI в. при императоре Юстиниане I. Более обстоятельно мы рассмотрим эти вопросы в специальной главе ниже. Сейчас отметим, что дать процессу христианизации алан однозначную оценку невозможно: с одной стороны, правящие верхи страны и их ближайшее окружение были крещены, учреждена Аланская митрополия, началось церковное строительство, с другой стороны, совершенно очевидно, что внедрение христианства и народных массах встретило сопротивление и не пустило в них глубоких , корней. Традиционное язычество было потеснено, но не побеждено.

Благодаря христианизации и усилению своего влияния, Византии удалось толкнуть Аланию. против хазар. Имеем в виду алано-хазарскую войну 932 г., кратко упомянутую Масуди (37, с. 204) и проигранную аланами. Как свидетельствуют Масуди и «Кембриджский документ» X в., «в дни царя Аарона воевал царь аланский против хазар, потому что подстрекнул его греческий царь» (38, с. 117). Упомянутый «греческий царь» — император Роман Лакапин. После поражения алан в 932 г. Роман Лакапин организует столкновение хазар с Русью, которое имело место в Крыму (32, с. 22—26). Причина этого столкновения, по Ю. Д. Бруцкусу, состоит в том, что после гонений на евреев в Византии хазары начали ответные гонения на христиан. В контексте данных событий делается понятным сообщение Масуди, что после поражения 932 г. аланы «отреклись от христианства и прогнали епископов и священников, которых византийский император раньше им прислал» (37, с. 204). Греческий клир был удален из Алании по требованию хазар.

Но, судя по всему, изгнание христианского духовенства было недолгим. Очень скоро Византия восстановила утраченные позиции. Была восстановлена и церковная организация. На это, в частности, указывает как продолжающееся церковное строительство в прикубанской Алании, так и типикон (устав.—В. К.) патриарха Сисиния II (995—998 гг.) монастырю св. Епифания в Керасунте, по которому этот малоазийский монастырь обязывался доставлять вино и сыр митрополиту Алании во время его поездок в Константинополь (39, с. 92—101). Из этого документа стано- вится ясно, что к концу X в. аланская церковная организация была прочной и в основном состояла из греков.

Известно несколько имен аланских митрополитов: Петр, Николай, Климент, Евстратий, Феодор, Лаврентий, Симеон, Каллист (Ю. А. Кулаковский насчитывал девять митрополитов, 36, с. 13. С. Н. Малахов их число увеличил до 21 (65). Все имена греческие. Конечно, это не означает, что все аланские иерархи были греками. Ю. А. Кулаковский имел основание епископа Феодора считать аланом (36, с. 58; 40, с. 12). Возможно, что были и другие иерархи аланского происхождения, но никаких сведений в источниках об этом нет. Во всяком случае именник аланских митрополитов вновь свидетельствует о прочных греко-византийских связях Аланской епархии.

О том же говорят и сохранившиеся сведения о переписке Константинополя с Аланией. Согласно уже упоминавшимся «Церемониям Византииского двора» аланским властителям посылались грамоты с золотой печатью в два солида. Следовательно, в Алании эти грамоты могли читать и отвечать на них, что предполагает знание греческого языка и наличие переводчиков. Послание аланского епископа Феодора патриарху Герману II дает основание думать, что переписка шла и по конфессиональным каналам и что до нас дошли лишь жалкие обрывки этой переписки.ПРОДОЛЖЕНИЕ
ЛИТЕРАТУРА

1. Диль Ш. Основные проблемы византийской истории. М., 1947.
2. Гадло А. В. Основные этапы и тенденции этносоциального развития этнических общ­ностей Северного Кавказа в период раннего средневековья. Вестник ЛГУ, серия 2, вып. 1, 1986.
3. Прокопий из Кесарии. Война с готами. Перев. С. П. Кондратьева. М., 1950.
4. КулаковскийЮ. Аланы по сведениям классических и византийских писателей. Киев, 1899.
5. Левченко М. В. История Византии. М.-Л., 1940.
6. Bachrach Bernard S. A History of the Alans in the West. University of Minnesota press. Minneapolis, 1973.
7. История Византии, т. 1. M., 1967.
8. Абаев В. И. Осетинский язык и фольклор, 1. М.—Л., 1949.
9. Козлов А. С. Основные направления политической оппозиции правительству Византии -в 50 — начале 70-х гг. V в. В кн.: Развитие феодализма в Центральной и Юго-Восточной Европе. Свердловск, 1983.
10. Козлов А. С. Содержание конфликта Аспара и Льва 1. В кн.: Античная древность и средние века, вып. 11, Свердловск, 1975.
11. Исторические записки Никифора Вриенния /976—1087/. Византийские историки, пере­веденные с греческого при С.Петербургской духовной академии. Спб, 1858. .
12. КомнинаАнна. Алексиада. Перев. Я.Н.Любарского. М., 1965.
13. Прокопия Кесарийского история войн римлян с персами. Перев. С. Дестуниса. Спб., 1867. 14. Гаглойти Ю. С. Аланы и вопросы этногенеза осетин. Тбилиси, 1966.
15. Гадло А. В. Этническая история Северного Кавказа IV-X вв. Изд. ЛГУ, 1979. 16. Избранные отрывки из «Истории» Агафия Миринейского. Перев. М. В. Левченко. ВВ, т.III, 1950.
17. Воронов Ю. Н. Из истории византийско-аланских связей в VI—VII вв. В кн.: Конфе- ренция по археологии Северного Кавказа. XII Крупновские чтения. Тезисы докладов. М., 1982.
18. Воронов Ю. Н. Западный Кавказ в эпоху Юстиниана (527—565 гг). В кн.: XIII «Крупновские чтения» по археологии Северного Кавказа (тезисы докладов). Майкоп, 1984.
19. Анчабадзе 3. В. Из истории средневековой Абхазии. Сухуми, 1959.
20. Квициани И. Б. Мисимианцы и мисимианская дорога. Труды Тбилисского гос. уни­верситета, 266, 1986.
21. Спец. карта Европейской России, изд. Военно-Топ. отдела Генерального штаба, лист 79, 1879.
22. Кузнецов В. А. Алания и Византия. В кн.: Археология и традиционная этнография Северной Осетии. Орджоникидзе, 1985.
23. Византийские историки. Перев. С. Дестуниса. Спб., I860.
24. Xенниг Р. Неведомые земли, т. II. М., 1961.
25. Philippson A. Das Byzantinische Reich als geographische Erscheinung. Leiden, 1939.
26. Габриелян Р. А. Армяно-аланские отношения (I—X вв.). Ереван, 1989.
27. Кузнецов В. А. Христианство в Алании до X в. «Известия» Юго-Осетинского НИИ, вып. XXIII, Тбилиси, 1978.
28. Ибн-ал-Асир. Тарих ал-Камиль. Перев. П. Жузе. Баку, 1940.
29. Чичуров И. С. Византийские исторические сочинения: «Хронография» Феофана и «Бревиарий» Никифора. М., 1980.
30. 3етейшвили С. Г. Сведения об аланах в «Хронографии» Феофана. В кн.: Древнейшие государства на территории СССР. М., 1976.
31. Артамонов М.И. История хазар. Л., 1962.
32. Бруцкус Ю. Д. Письмо хазарского еврея от X века. Берлин, 1924.
33. Багрянородный Константин. Об управлении империей. Под. ред. Г. Г. Литаври-на и А. П. Новосельцева. М., 1989.
34. Constantine Porphyrogenitus. De cerimoniis aulae Byzantinae. Corpus Bonn., t. II ex rec. I.. Reiskii. Bonnae, 1829.
35. Дуйчев И. Из письмата на патриарха Николая Мистика. В кн.: Сборник в паметь на проф. Петр Ников. София, 1940.
36. Кулаковский Ю. Христианство у алан. ВВ, т. V, вып. 1—2, Спб., 1898.
37. Минорский В. Ф. Исторя Ширвана и Дербенда X—XI веков. М., 1963.
38. Коковцов П. К. Еврейско-хазарская переписка в X веке. Л., 1932.
39. Ficker I. Das Epiphanios — Kloster und der Metropolit Alaniens. Buzantinisch — Neugrie-chische Jahrbucher, Bd. Ill, Berlin, 1922.
40. Епископа Феодора «Аланское послание». Перев. Ю. Кулаковского. ЗООИД, т. XXI, Одес­са, 1898.
41. Древние акты Константинопольского патриархата, относящиеся к Новороссийскому краю. ЗООИД, т. VI. Одесса, 1867.
42. Gelzer N. Ungedruckte und ungentigend veroffentliche Texte der Notitiae episcoratuum.
Miinchen, 1901.
43. Georgius Cedrenus Joannis Scilitzae ope ab. I. Bekkero suppletis emendatus, II, Bonn, 1839.
44. Латышев В.В. К истории христианства на Кавказе. Греческие надписи из Ново-Афон­ского монастыря. В кн.: Сборник в Честь графа А. А. Бобринского. Спб., 1911.
45. Сахаров А.Н. «Восточный фактор» и зарождение древнерусской дипломатии /IX — первая половина X в./. «История СССР», 1980, 1.
46. Дорн Б. Каспий. О походах древних русских в Табаристан. «Приложение» к XXVI то­му «Записок» Имп. Академии наук. Спб. 1875.
47. Пселл Михаил. Хронография. Перев. Я.Н.Любарского. М., «Наука», 1978.
48. Известия грузинских летописей и историков о Северном Кавказе и России. Перев. М. Джа-нашвили. СМОМПК, вып. XXII,'Тифлис, 1897.
49. Хронограф Георгия Амартола. Изд. фон-Муральт. Спб., 1859.
50. Юзбашян К. Н. Скилица о захвате Анийского царства в 1045 г. ВВ, т. 40, 1979.
51. Юзбашян К. Н. Армянские государства эпохи Багратидов и Византия IX—XI вв. М., «Наука», 1988.
52. Никиты Хониата история со времени царствования Иоанна Комнина, т. 2. Перев. Н. В. Чельцова. Спб., 186 .
53. Eustazio di Fe jsaloiiica. La Espugnazione di Fessalonica. Festo critico introdurione annotazioni di Stilpon Kiriakidis. Palermo, 1961.
54. Миллер В. Ф. Древнеосетинский памятник из Кубанской области. МАК, вып. III. M.,1893.
55. Рубрук Гильо'м. Путешествие в восточные страны. М., 1957.
56. Левченко М. В. Очерки по истории русско-византийских отношений. М., 1956.
57. Banesku N.. La domination byzantine a Matracha (Tmutorokan), en Zichie, en Khazarie et en 'Russie' аl’ epoqie des Comnenes. Bulletin de la XXII. Bucuresti, 1941.
58. Каждан А. П. Византийский податной сборщик на берегах Киммерийского Воспора в кон­це XII в. В кн.: Проблемы общественно-политической истории России и славянских стран.
М., 1963.
59. Трифонов В. А. Работы разведочного отряда. АО 1985 года. М., «Наука», 1987.
60. Виноградов В. Б. О реальности грузинского влияния на Северо-Западном Кавказе в X—XIII вв. «Мацне». Серия истории, археологии, этнографии и истории искусства. Тби­лиси, 1988, 2.
61. История СССР с древнейших времен до конца XVIII века. М., «Высшая школа», 1975.
62. Кузнецов В. А. Зодчество феодальной Алании. Орджоникидзе, 1977.
63. Лордкипанидзе М. Д. О византийско-грузинских культурных взаимоотношениях VII—XIII вв. В кн.: Византийские очерки. М., «Наука», 1982.
64. Памятники древнерусского канонического права, ч. 1, Спб, 1380.
65. Малахов С. Н. К вопросу о локализации епархиального центра Алании в XII—XVI вв. В кн.: Аланы: Западная Европа и Византия. Орджоникидзе, 1992.
66. Guldenstadt I. A. Reisen/durch Russland und im Caucasischen Gebiirge, I, Sankt-Petersburg, 1787.
67. Отчет гг. Нарышкиных, совершивших путешествие на Кавказ /Сванетию/ с археологи­ческой целью в 1867 году. Известия Имп. Русского археологического общества, т. VIII, вып. 4. Спб., 1876.
68. Помяловский И. Сборник греческих и латинских надписей Кавказа. Спб., 1881.
69. Алексеева Е. П. Археологические раскопки в районе села Верхний Чегем в 1959 г. В кн.: Сборник статей по истории Кабардино-Балкарии, вып. IX. Нальчик, 1961.
70. Чеченов И. М. Новые материалы по средневековой археологии Центрального Кавка­за. В кн.: Археологические исследования на новостройках Кабардино-Балкарии, т. 3. Наль­чик, 1987.
71. Миллер В. Ф. Отголоски кавказских верований на могильных памятниках. МАК, вып. III. М., 1893.
72. Кузнецов В. А. Нижне-Архызское городище X—XII вв. — раннефеодальный город Алании (историко-географическая характеристика и некоторые итоги исследований). В кн.: Новое в археологии Северного Кавказа. М., «Наука», 1986.
73. История Византии, т. 3. М., «Наука», 1967.

Материал взят из книги В.А. Кузнецова "Очерки истории алан". Владикавказ "ИР" 1992 год.

при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна
Категория: Аланы | Добавил: fandag
Просмотров: 12399 | Загрузок: 0 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 0.0/0

Схожие материалы:
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]