Первым таким местом для меня стал Волгоград. Я ехала туда на поезде и вдруг в окно заглянула … Родина-мать! Я увидела за холмами только ее огромную голову и ее совершенно невероятные глаза. Она смотрела на меня несколько километров пути.

Такого отчаяния войны я больше никогда не ощущала. Для других таким местом становится Пискарёвское кладбище, для третьих скромный обелиск в родном селе... Просто, чтобы помнить кому ты обязан жизнью.

Обойдите для начала пришкольные постройки. А потом соберитесь с силами и постойте в центре спортзала. Мысленно разместите здесь 1200 человек, взгляните на баскетбольное кольцо. На нем крепилась взрывчатка. А под ним сидели целыми семьями. Представьте себе детей в окнах в качестве защиты от спецназа и мишени для боевиков. Я не прошу вас идти на кладбище, не прошу также разговаривать с теми, кто плен пережил или с родственниками тех, кто не пережил. Я знаю — вы не сможете. Вы не сможете вынести взгляд 15-летнего подростка, 9 из которых он помнит плен. Или сказать самые простые слова маме, потерявшей ребенка.

Вам беспрерывно будет стыдно. Страшно смотреть в глаза детям на 186 портретах. Захочется просить прощения, но вы не будете знать как и у кого, самые жгучие за всю вашу жизнь слезы не дадут сказать ни слова, тогда к вам обязательно подойдет кто-то, предложит воды. И тихо скажет: «За моего мальчика выпейте, пусть у него хотя бы на том свете будет вдоволь воды». А потом поможет выйти и позавидует: «Какое счастье — плакать. Это значит, что чувствуешь. А я уже каменная...»

Ирэн Булатова