Осетия - Алания | Осетины - Аланы | Сарматы

Солнце (Хур) наряду с другим небесным объектом – Луной (Мæй) играет важную роль в духовной жизни осетин. Армянский поэт XIII в. Фрик считал почитание Солнца характерным для алан.
Исторический материал, а именно сочинения Геродота, свидетельствует, что ритуал принесения лошадей в жертву Солнцу был в обиходе ираноязычных народов, в частности персов: "Совершают они жертвоприношения также солнцу, луне, огню, ветрам"; "Перечисленные здесь божества: солнце (Митра), луна (Магх), земля (Зам), огонь (Атар), вода (Ап), ветер (Вата) принадлежат древней арийской религии. Поклонение этим божествам сохранила и религия Заратустры". Страбон пишет о массагетах: "Богом они почитают одно солнце и ему приносят в жертву коней". У Э.Б. Тайлора читаем: "Мы легко можем сравнить чувства, с которыми массагеты, солнцепоклонники в Татарии, приносили своих коней в жертву божеству, освобождавшему их от ужасов зимы, с воззрениями людей в тех выжженных солнцем странах центральной Африки, где, по словам сэра Сэмюэля Бэкера, "восхода солнца всегда боятся… и на солнце смотрят как на всеобщего врага"".

Одним из главных атрибутов национального осетинского костюмного комплекса являлся головной убор. В данной статье речь пойдет о женском варианте традиционного осетинского головного убора – шапочке.
Изготавливалась она, как и остальные элементы традиционной одежды, ручным способом. В более позднее время в шапочку закладывали картонную основу, вырезанную и скрепленную усеченным конусом, на котором сверху фиксировался круг. Ранние же образцы шапочки, как известно, имели кожаный каркас. Обтягивался он по всей поверхности тканью, чаще – шелком и бархатом, в зависимости от возраста хозяйки, это могли быть лоскуты различных цветов либо красное, бордовое, темно-коричневое полотно. Между этими двумя слоями вкладывалась прослойка из тонкого пласта ваты или шерсти. Следующим этапом в изготовлении данного вида женского головного убора осетин было его ручное орнаментирование. Оно также имело вариации: орнамент мог составлять прикрепленную вышивку золотыми и/или серебряными нитями; аппликацию цветным (позолоченным) сафьяном или плотным шелком; нашивку рисунка тесьмой. Как правило, шапочки ничем более не украшались, помимо вышивки и тесьмы. Изредка на них могли встречаться мелкие басонные пуговицы или металлические бляшки.

Осетинские традиционные верования – это иерархическая мифолого-религиозная система, во главе "покровителей" которой стоит Хуыцау. Каждый покровитель имеет свою сферу влияния; среди них могут быть главные и второстепенные. Верования пронизывают все жанры фольклора – от малых до Нартовского эпоса.
Специальное исследование осетинских традиционных верований впервые было проведено академиком В.Ф. Миллером, который выделил два пласта христианских представлений, в той или иной степени отразившиеся в осетинских традиционных верованиях, − византийский и грузинский. Большинство дзуаров (святилищ) исследователь считает бывшими церквями и монастырями. Возможно, В.Ф. Миллер недооценивал роль мусульманства, но в целом он справедливо заметил, что введение в духовную культуру осетин христианской обрядности не помешало справлять прежние празднества и чтить старые дзуары. В.Ф. Миллер также характеризовал осетинскую мифолого-религиозную систему, в которой выделил: 1) верования в высших духов (святых); 2) осетинские святыни; 3) празднества календарные, общественные; 4) домашние обряды; 5) предания о небесных светилах.

Фразой "Фарн уӕм бадзурӕд, хорз адӕм!" – "Да обратится к вам Фарн, добрые люди!" – начинают свою речь выступающие перед народом. Это обращение призывает к вниманию к выступающему, к произносимой речи, и это, безусловно, действует.
Осетины связывают с Фарном что-то благое, жизнеутверждающее, славное и необходимое в жизни, но мало кто задумывается о значении, происхождении этого понятия, каково его содержание и проявление в осетинском быту.
В "Осетинских этюдах" академика В.Ф. Миллера отмечается, что Фарн – это мир, счастье, изобилие. В.И. Абаев в сборнике статей "Осетинский язык и фольклор" слово "фарн" обозначил как небесную благодать, высшую силу и даже доблесть ("хсарт"). Позже в "Историко-этимологическом словаре осетинского языка" В.И. Абаев дает развернутую характеристику этому слову – понятию: "Фарн/ фарнӕ – общеиранское полурелигиозное понятие, точное значение которого трудно определить; будучи дериватом неба-солнца, оно обозначало все то благое, источником чего древние мыслили небо-солнце: небесная благодать, благополучие, преуспевание, благопристойность, мир, тишина". Он также приводит разные формы этого слова: фӕрныг (богатый, щедрый); фӕрнджын (наделенный Фарном) и разные формулы с употреблением слова "фарн". В.И. Абаев возводит это слово к иранскому "хварнах" от "хвар" – солнце и его производных в иранских языках. Причем это слово входит и в личные имена, особенно, в скифо-сарматские. И, что интересно – оно присутствует в осетинском фамильном имени: это Фарниевы и Фарнион, представительница этого рода.

Фалвара относится к важнейшим божествам осетинского пантеона, поэтому ни одно исследование, в той или иной степени затрагивающее традиционные верования осетин, не обходится без упоминания его культа. Тем не менее в вопросе о его функциях существует некоторая неясность.
Одно из наиболее ранних упоминаний Фалвара содержится в статье анонимного автора, опубликованной в газете "Терские ведомости" в 1870 г. Фалвара назван здесь "богом скота", который представлялся в виде барана и именовался Фыры-дзуар, т.е. "святой барана"; его молили об увеличении поголовья скота, а кроме того, женщины просили его о даровании им детей. Отождествление Фалвара с Фыры-дзуаром указывает на овцеводческий характер данного культа. В то же время обозначение его как "бога скота" подразумевает покровительство не только овцам, но и всем остальным видам домашнего скота. Эта неясность в определении границ его "полномочий" сохранилась и позднее.

Одной из жемчужин скифо-аланской культуры, несомненно, является Нартский эпос, сохранившийся у осетин в богатом разнообразии сказаний. В нартах осетинского эпоса мы должны видеть именно алан. Этот вывод имеет убедительное обоснование в самой структуре эпоса: она может быть разделена на два периода формирования нартских сказаний – первый, ранний период связан со скифо-сарматским миром и равнинной причерноморской естественной географической средой, второй – кавказский, более поздний. Он связан с горным Кавказом. Данный исторический контекст полностью увязывается с сармато-аланской историей (Кузнецов В. А.).
Слово "фæндыр" как обозначение музыкальных инструментов довольно часто встречается в эпосе, игрой на фандыре владеют многие прославленные герои Нартиады. В традиции лексема фæндыр традиционно являлась обозначением струнных инструментов. Например: дыууадæстæнон фæндыр (от ос. дыууадæс – двенадцать, тæн – струна) струнный щипковый инструмент типа арфы; хъисын фæндыр (от осет. хъис – волос) струнный смычковый инструмент типа скрипки; хъырнæг фæндыр (от осет. хъырнæг – подпевающий) струнный смычковый инструмент разновидность хъисын фæндыр, дала фæндыр – струнный щипковый инструмент типа балалайки. Уже в конце XVIII – нач. XIX веков, в осетинской инструментальной традиции появляется вятская однорядная тальянка, известная под названием "азиатская гармоника". Она настолько органично вошла в состав традиционного инструментария осетин, что получила статус "народной" и стала называться ирон хъандзал фæндыр (от осет. хъандзал – клавиша), осетинская гармоника. Интересно отметить, что в традиционных названиях осетинских духовых и ударных инструментов лексемы фæндыр нет. Например: уадындз, уасæн, удæвдз – духовые инструменты типа свирели, фидиуæг – духовой сигнальный инструмент типа горна, дала – ударный инструмент типа бубна, гуымсæг – ударный инструмент типа двустороннего барабана, къæрцгæнæн – ударный инструмент типа трещоток.

Уастырджи… При этом слове в воображении осетина возникает монументальный образ красивого белобородого старца-всадника, скачущего на белом коне, с волшебной плетью в правой руке.
Уастырджи… При этом слове в воображении осетина возникает монументальный образ красивого белобородого старца-всадника, скачущего на белом коне, с волшебной плетью в правой руке.
Взгляд его полон достоинства и благородства. Для осетина Уастырджи – всесилен, справедлив, противодействует злу, насаждает и защищает добродетель и, что особенно ему присуще, способствует успеху в бою, сражении – дарует Победу.
В Уастырджи воплотились мечты и чаяния осетинского народа в идеальном правителе-вожде, к нему обращаются в надежде получить благословение в делах и предприятиях любого назначения, при этом призывают его не исполнять, а способствовать просящим вершить успешно как хозяйственные, бытовые, так и бранные предприятия – походы, битвы, сражения. И в этом он чаще всего выступает как покровитель воинства, но при этом его образ – без атрибутов воинского снаряжения.

Нуазæн (кады нуазæн) – почетная чаша/почетный бокал. Важнейший элемент аланского (точнее, скифо-сарматского и аланского) наследия в современной этнической культуре осетин. О древнейших истоках кады нуазён свидетельствуют описания, сделанные "отцом истории" Геродотом.
В V веке до нашей эры он заметил у скифов следующий обычай: "Ежегодно по разу каждый начальник в своей области приготовляет чашу вина, из которой пьют все скифы, которые умертвили врагов, которым же не удалось это сделать, не вкушают этого вина и как обесчесченные садятся отдельно, это для них величайший позор. Напротив, те из них, которым удалось убить очень много врагов, получают по две чаши и пьют из обеих разом". Древнеримский географ Помпоний Мела также подчеркивал, что поднесение одновременно двух чаш у скифов "считается особенной почестью". У аланов культ чаши также был высоко развит, выявлено даже его воздействие на западноевропейскую мифологию. В частности, версия о прямой связи святого Грааля и нартовской Уацамонгæ убедительно представлена в новейших исследованиях американских ученых С.К. Литлтона и Л.А. Малкор. Как известно, в период раннего средневековья Франция была территорией расселения аланов, и легенда о святом кубке действительно могла быть создана под серьезным влиянием аланской культуры.