Осетия - Алания | Осетины - Аланы | Сарматы

Аланам, как и скифам, савроматам и сарматам, присуще традиционное почитание огня как ипостаси солнца. Об этом свидетельствуют глиняные цилиндрические жертвенники, поверхность которых украшена концентрическими кругами, символизирующими огонь и солнце с древнейших времен; описанный Геродотом обычай поклонения солнцу путем принесения ему в жертву коней; обряд приобщения солнца божественному огню; свойственный аланам культ солнца, выражаемый в ритуале освящения трех пирогов, и др.
Культ солнца и связанного с ним огня считался одним из фундаментальных в древнеиранском пантеоне. Почитание солнца и огня от аланов, “что солнце чтит”, – соединилось с таким же древним и всесильным кавказским культом огня, и этот удачный симбиоз совмещенных традиций сохранился в культовой практике осетин. В осетинском языке наряду с номинацией хур“солнце” соседствуют его культовые названия: Хурзæрин “Солнце Золотое” и Артхурон“ Огонь Солнцевич” (В.И. Абаев).

В трактате о коневодстве митаннийца Киккули (1350 г. до н. э.) термины, связанные с обозначением выездки колесничных коней и их мастей, числительные – индоарийские. Данный факт дал основание заметить, что индоарии выделялись на Ближнем Востоке своим искусством коневодства, им принадлежит также введение новой колесничной тактики боя.
С этого времени начинается интенсивный поиск новых типов конского снаряжения, и это же мотивирует, почему в одном закрытом комплексе погребения оказываются как традиционные, так и новые типы экипировки всадника и его боевого коня. Коня украшали согласно статусу хозяина, с которым он был всегда рядом – и при жизни, и после смерти: боевой друг сопровождал своего седока в далекое загробное путешествие, как было заведено. К примеру, на плато Укок (Горный Алтай) исследовали одиночное захоронение знатной скифянки; ее в длительное загробное путешествие должны были сопровождать шесть "небесных" "потокровных" кобылиц, ориентированных на восток. Их гривы скреплены и завернуты в кожаные накидки, а хвосты заплетены. Каждое деревянное седло снаружи и внутри обито мягким войлоком, богато украшено сценами охоты хищников на оленей в скифском зверином стиле, оторочено бахромой с кисточками, но отсутствовали стремена: они появятся позже, у алан.

Происхождение символов, как известно, вызвано процессами эволюции языка и мышления. Утрачивая свою внутреннюю форму, слова теряют и ближайшее этимологическое значение. Так, один и тот же образ может включать в себя различные (даже противоположные) представления.
В фольклоре индоевропейских народов особое место занимает образ оленя. Согласно Б.А. Рыбакову, культ оленя настолько обширен, что обнаруживается в искусстве различных европейских и азиатских народов от каменного века до средневековья, а образ оленихи-прародительницы – отголосок "общей для всех народов стадии мезолитическо-неолитического охотничьего и оленеводческого быта". У славян олень обладает мифическими чертами. Так, в болгарском фольклоре он – шестикрылый обитатель неприступных гор, дружественный русалкам; наделяется эпитетами "серый", "светлый", "золотой", "блестящий", подтверждающими представления об олене как солярном образе. Подобные черты обнаруживаются и в венгерском фольклоре. В целом, христианская культура трактует образ оленя как символ отшельничества, благочестия и чистоты.

В древности пояс являлся символом силы, власти, готовности к действию. Для хозяина он служил оберегом. По В.И. Абаеву, осетинское "рон" восходит к иран. *rana – "поясница", "бедро". Слово широко представлено в иранских языках: перс. ran, пехл. ran "бедро", парф. ran "бедро", тадж. ron, курд. ron.
Утилитарное функциональное назначение пояса заключается в перетягивании одежды в поясной области. К поясу подвешивали нож и другое вооружение. Из всех деталей одежды, как мужской, так и женской, наибольшее внимание уделялось поясу: на него наносили различные изображения, узоры, украшали и обрамляли золотом, серебром и драгоценными камнями.
По материалам археологических раскопок аланских могильников, пояса, пряжки и поясные наборы имеют большое разнообразие нанесенных рисунков, в которых отражалось мифологическое восприятие самого пояса (рон). Большинство из них – шедевры мирового искусства.

Слово, как известно, овеществляет мысль. Путешествие в мастерскую языка и ознакомление с обрядом называния, или номинацией, – увлекательное занятие, обусловленное и историей, и жизнью народа. Силу и приспособляемость языка прекрасно удалось передать Гомеру:

Гибок язык человека; речей для него изобильно

Всяких; поле для слов и туда и сюда беспредельно…

Одной из разновидностей верхней одежды является плащ-накидка, более престижный вариант – мантия. Помимо практического назначения, которое заключалось, главным образом, в защите и, нередко, в маскировке, такой тип верхней одежды сообщал о статусе его хозяина. При сохранении внешней формы и типа покроя плащ мог иметь капюшон или прорези для рук. Важное значение имел материал, из которого изготовлена мантия, его цвет и отделка. О высоком статусе хозяина сообщали узоры и орнаменты на мантии, подбивка ценными мехами и дополнительные элементы. Все это наделяло этот предмет одежды новыми смысловыми оттенками, каждый из которых имел свою символику.
В осетинском языке для обозначения такого типа верхней одежды существует одно название пæлæз "плащ", "накидка", "мантия" и употребляется в том же значении. Однако функциональная семантика слова несколько шире и может использоваться в значении паруса самостоятельно или в сочетании пæлæзджын нау "парусное судно", а также в составе сложного слова наупæлæз "парус". Вероятнее всего это вторичное значение, возникшее из-за больших размеров плаща-накидки, который обычно имел колоколообразную форму и выкраивался в форме полукруга или ¾ круга (Студенецкая, 1989, с.82), что позволяло его использовать при необходимости и в качестве паруса.

Любая вещь в древнем и средневековом обществе была многофункциональной, и одна из этих функций символическая. Вещи, которыми пользовались предки современных народов, мифологизировались, поэтому в произведениях фольклора они фигурируют как волшебные, чудодейственные и, зачастую, опасные. Особенно мифологизировались качественные материалы и изделия из них: шелк, железо, шерсть/войлок и т.д. и, соответственно: шелковая одежда, шерстяные/ войлочные изделия, орудия труда и оружие.
Войлок, как известно, вторичный материал, произведенный из шерсти; он незаменим в кочевом быту, благодаря ему номады выживали тысячелетиями. Технология изготовления войлока является одной из самых древних (насчитывает около 4 тысяч лет), она основана на ручном труде, основным материалом для изготовления войлока является шерсть животных, в основном овец.

Мораль как нормативное ядро культуры состоит из морального сознания, нравственного поведения и этикета. Перечисленные признаки способствуют сохранению целостности социума, держащегося на стыде, жалости, милосердии и благоговении, что, по мнению В. Соловьева, составляет фундамент, на котором основана нравственность.
Конкретными ценностными знаками нравственности в человеке являются понятия "честь", "совесть", "достоинство", которые определяются в осетинском языке одним словом "намыс".
Слово намыс/намус < перс. nāmūs, дается В.И. Абаевым в значениях "честь", "чувство чести", "доброе имя", "слава" [II,155], от него определение намысджын / намусгин "наделенный (имеющий) честью, добрым именем, славой". Фыдæлты намыс "честь предков" – ценностный признак нравственности, скифо-сармато-аланское наследие в морали осетин – который, скорей всего, и послужил истоком клятвы осетин на оружии. Порою символом оружия и инструментом принятия клятвы выступала лæгуын лæдзæг "лысая палка (посох)". При организации военного похода, изгнании из своей среды творящих насилие или не вышедших по тревоге собирался совет, на котором голосовали поднятием лæгуын лæдзæг (А. Туаллагов).

Если факты языка есть важнейший источник для реконструкции элементов культуры, мифологии, родного языка, то и многие собственно лингвистические задачи требуют обращения к широкому культурно-историческому и этнографическому контексту.
Скотоводство являлось самым древним занятием иранских и кавказских племён на Северном Кавказе: его зарождение относится к раннему неолитическому периоду (Б. Калоев). Еще в IV в., характеризуя быт алан, отмечают, что "многоконные" аланы разводили также разнообразный мелкий и крупный рогатый скот, чем обеспечивали себя продуктами и сырьем для развития домашних промыслов. Это подтверждается и данными языка: почти вся лексика, связанная со скотоводством, восходит к древнеиранскому языку. Материалы археологии, фольклора и мифологии осетин свидетельствуют о том, что аланы, аланская знать, разводили в большом количестве не только лошадей и крупный рогатый скот, но и овец, имеющих своего покровителя – божество Фæлвæра (см. в Нартиаде: "отары черных овец", "множество одинаковых коней серой масти" и др.). Считается, что современные породы осетинской овцы и коровы происходят от средневековых аланских пород. Что же касается лошадей, то предки осетин – аланы – разводили их табунами, о чем повествуют арабские источники и осетинский фольклор, в которых воспеваются прекрасные качества аланского коня, коня-воина. Б.А. Калоев замечает, что после оттеснения в горы аланы-осетины перестали их размножать, и породы исчезли.