В указанной литературе много внимания уделяется описанию традиций и обычаев горцев, в частности обычаю гостеприимства. Например, подполковник русской армии Штедер, совершивший путешествие по Осетии в 1781 году, подробно списывая этот обычай, указывал, что «они (осетины— X. Ц.) щедры, делят свое пропитание между нуждающимися, услужливы, не отказывают просящему другу. Гостя они принимают со следующими словами: «мой дом—твой дом»; «я и все мое — твое». С тем, кто находится под их защитой, они обращаются как с родственниками... многочисленные русские перебежчики (имеются в виду перебежчики из русской армии — X. Ц.)... жили свободно среди осетин и находили себе, не работая, пропитание»1. Народ всегда отдавал предпочтение свободе, чем «деспоту служить», и того же желал тем перебежчикам из русской армии, которые попадали к ним. Когда же русские власти забирали этих перебежчиков, живших среди осетин вольной жизнью, то последние заступались за них. «Мне,— пишет Штедер,— предлагали за свободу этих людей подарки, а женщины преследовали меня из Алагира на далекое расстояние с умоляющими слезами, прося за двух гренадеров из Томска, которых я ночью похитил у них»2.

Но наряду с такой лестной характеристикой горцев Кавказа автор пишет о них же совершенно противоположное. Он высказывает такие суждения, которые по существу сводят на нет значение всего того, что было сказано им лестного. По мнению Штедера, горские племена Кавказа «хорошие от природы люди, но с воровскими, разбойничьими и прочими наклонностями». Следует сказать, что такое мнение разделяли и некоторые другие не во всем объективные «исследователи» истории и этнографии народностей Кавказа. Не вникая глубоко в думы и чаяния народа, они мыслили о них предвзято, на одинаковый манер, даже те, которые давали им самые восторженные характеристики во всем остальном. Не могли они удержаться от соблазна сказать в адрес горцев, что они «разбойники», «грабители», «люди со злыми глазами» и пр. Эти слова, когда-то и кем-то пущенные в оборот, повторялись, как клеймо, как нечто само собой разумеющееся, как врожденное свойство аборигенов Кавказа. Подобное мнение распространялось не только через печать, но и с помощью межличностной информации, что способствовало созданию ложного представления об истории и этнографии народностей, их быте и культуре. Такие эпитеты, как «разбойники», «грабители», «люди с дикими нравами» и пр., неизменно повторялись и в печати и устно. Разумеется, такое высокомерное, предвзятое отношение не могло навести исследователей на путь поисков истины, на путь объективного анализа подлинной истории народа. Напротив, оно мешало проникнуться глубоко в духовный мир, в чаяния народные, понять его нужды, думы и переживания. «Насколько редки случаи воровства, т. е. взлом внутри собственной семьи, святость которой чтит даже враг, настолько часты набеги и грабежи на дорогах»3.

Однако следует сказать, что по тогдашним понятиям осетин подобные набеги, во-первых, не считались грабежом, преступлением. Напротив, они рассматривались как поступки, достойные людей, сильных духом, смелых и отважных, как своеобразное удальство, и люди, совершавшие их, пользовались уважением окружающих. Во-вторых, набеги и грабежи совершались отдельными лицами и очень редко. Поэтому вряд ли было оправданным делать какие-то обобщения о горцах Кавказа и на основании единичных случаев наклеивать на эти маленькие свободолюбивые народы ярлыки «грабителей», «разбойников». Как правило, воровство среди них не имело распространения, было редчайшим явлением и строго осуждалось общественным мнением, имевшим силу закона, коим каждый горец дорожил больше всего. Человек, уличенный в воровстве, терял к себе уважение со стороны соплеменников. Свидетельством того, что воровство как антисоциальное явление не имело распространения, может служить тот факт, что люди не знали о существовании замка до второй половины 19 века, не запирали ничего и никто ничего не воровал. А отдельные случаи воровства действительно имели место в их жизни, вызывались социальными условиями. У бедного горца нет земли, семью нечем кормить, с него требуют уплаты всевозможных налогов, но платить-то было нечем, вот он и шел на воровство. Что касается жестокости горских народов, то она не была врожденным их свойством, и люди в самом деле не были такими, какими они представлены отдельными авторами в этнографической литературе. Напротив, они всегда были свободолюбивыми, гордыми и высоко ценили благородство, гуманизм, уважение к человеческой личности, но и жестокость не чужда была им, только проявлялась она по отношению к эксплуататорам, к тем, кто всячески пытался унижать их человеческое достоинство. Но разве менее жестокими были такие «изобретения» западной цивилизации, как гильотина, эшафот? Или открытый грабеж — бесчеловечная эксплуатация рабочих и крестьян, грабежи банков. Ни в какое сравнение с ними не идут отдельные набеги горцев на путников, у которых даже порой нечего было грабить.

Людские пороки распределяются не по национальным признакам, а порождаются определенными социальными условиями.

Ценные сведения о гостеприимстве у горцев Кавказа и, в частности осетин, оставил также немецкий ученый — лингвист-ориенталист Клапрот. С сердечностью и теплотой описывает он осетинское гостеприимство. «Осетины, —писал он, —имеют подобно другим народам Кавказа очень большое уважение к законам гостеприимства (кунак), почти нет примеров его нарушения. Редко случается, чтобы тот, кто пользовался у них гостеприимством, был обижен или ограблен... Когда чужёстранец попадает в осетинское селение, то он может быть уверен, что пока он находится там, его будут охранять наилучшим образом; ему дадут пить и есть, сколько ему нужно, и будут обращаться с ним как с родственником»4.

Многократно повторяя эти мысли, Клапрот в то же время не указывает ни одного случая, чтобы на протяжении всего его путешествия по Северной и Южной Осетии кто-либо его обидел. Напротив, он пишет об осетинах в восторженных топах, относится к ним с любовью, подчеркивая, что везде и всюду оказывали ему сердечный прием и все положенные по этикету гостеприимства почести. Однако парадокс в том, что выводы, к которым приходит он, никак не согласуются со всем до сего сказанным. Более того, Клапрот взял на себя функции советника, «как покорить Осетию», функцию, не относящуюся к области лингвистики.

«Осетин,— писал он,— было бы очень легко держать в руках: для того чтобы покорить их страну, достаточно было бы направить всего пару егерских полков, несколько трех дюймовых пушек и небольших мортир. Если иметь при себе пушки и мортиры, то можно всюду проложить себе дорогу и прогнать их из всех ущелий. Для таких походов лучшими месяцами являются август, сентябрь и октябрь, так как в это время имеется много хлеба и сена, которые частью можно использовать, а частью сжечь. Благодаря этому можно принудить осетин ко всему, что угодно, поскольку они страшатся голодовки...»5. Сказано предельно ясно, но не это ли бесчеловечная жестокость: прогнать горцев, влачивших и без того жалкое существование, из их бесплодных ущелий.

Здесь Клапрот попал под влияние политики «разделяй и властвуй». Вряд ли он мог рассчитывать на такой сердечный и теплый прием, который был оказан ему и который так хорошо и образно описан им же, если бы доверчивые осетины знали, что он потом будет разговаривать с ними языком пушек. Клапрот глубоко заблуждался, рассчитывая покорить осетин «силой пары полков и нескольких пушек».
Однако сказанное не снижает ценности сведений, содержащихся в трудах Клапрота о различных сторонах жизни горцев Кавказа.

Наиболее подробное описание обычаев гостеприимства встречается у К. Коха, уделившего значительно больше внимания описанию этого обычая. «У осетин,— писал он,— в значительной степени развито чувство гостеприимства, человек, принятый в семью, рассматривается этой последней как ее член и, как таковой, попадает под ее защиту до тех пор, пока он остается достойным этой защиты»6.

Среди горцев Кавказа бытовало мнение как неписаный закон, что принять гостя это дело чести и достоинства, и его придерживались строго и неукоснительно. «Осетин,— писал Кох,— скорее проведет много времени в страшной нужде, чем будет упрекать себя в том, что плохо угостил своего гостя»7. О6 этом же свидетельствует известный русский ученый В.С. Миллер. «Гостеприимство,— писал он,— составляет до сих пор выдающуюся черту осетин; с большой искренностью и радушием оно соблюдается в местах, меньше тронутых европейской культурой»8.

* * *
Гостеприимство - специфическое человеческое, нравственное установление, чувство, бытующее у всех народов с древнейших времен в различных формах проявления и в разной степени развитости, в зависимости от экономического уклада жизни людей. В Аравии, например, издавна существует обычай держать на возвышенных местах огни для указания путникам дороги. Это своеобразное проявление чувства гостеприимства, поэтому огни эти называются огнями гостеприимства. И вообще гостеприимство — явление глобальное, интернациональное, оно присуще всем народам, но у одних оно проявляется в более ярко выраженной форме, у других —менее. Как социальное явление, оно работает в сфере установления контактов, взаимопонимания между людьми, причем предельно широк диапазон его действия, начиная с обыденной жизни и кончая межгосударственными общениями.

Итак, в истории горцев Кавказа, как и многих других народов мира, гостеприимство считалось и считается поныне важным нравственным установлением. Возникновение и функционирование этого обычая обусловлены определенными социально-экономическими условиями, потребностями общения и контактов.

Замкнутый образ жизни, отсутствие регулярных связей с внешним миром, одни и те же постоянно повторяющиеся виды деятельности, общение с одними и теми же людьми при отсутствии каких-либо правовых норм у горцев Кавказа вызывали к жизни такие нормы и правила поведения, которые были призваны регулировать взаимоотношения друг с другом, иноплеменниками, обществом.

Этими же жизненными условиями был вызван обычаи гостеприимства. Оно содержало в себе высокое нравственное достоинство, отвечало духовным потребностям людей.

Горцы - народ гордый, уважение среди них «приобреталось отнюдь не показным или постоянным богатством; устройство празднеств многолюдных, ежечасная готовность к гостеприимству, безудержная и безграничная щедрость, храбрость в бою и красноречие — вот что возвышало людей, все богатство которых заключалось в прекрасном оружии и добрых конях»9. Горцы жили в неимоверно трудных экономических условиях в бесплодных горных ущельях Главного Кавказского хребта, с трудом сводили концы с концами. И даже при этих условиях неукоснительно соблюдали обычай гостеприимства, унаследованный ими от далеких предков, рассматривая его как закон, нарушение коего кем бы то ни было строго осуждалось общественным мнением. Обычай характеризуется высокой гуманностью и человечностью, содержит в себе элементы общечеловеческих, нравственных установлений, что обуславливает его долговечность. Кто бы ни был — чужестранец ли, представитель своей или другой этнической группы, знакомый или незнакомый — все равно отношение к нему было искреннее и доброжелательное, без фальши, так как гостеприимство рассматривалось как высшая добродетель. Народности Кавказа, как бы ни находились в стороне от магистральной линии истории, как-то общались с внешним миром доступными им средствами. Кавказ и его обитатели всегда привлекали к себе внимание многих ученых. К их жизни, культуре, истории и этнографии проявляли интерес не только русские, но и западноевропейские ученые и путешественники. На Кавказ приезжало много разного люда: ученые, просто путешественники, многих из которых больше интересовала экзотика края, нежели быт, думы и чаяния народа. Тем не менее они, естественно, становились гостями, и им, как таковым, горцы оказывали положенные по этикету гостеприимства прием и почести.
Суровые природные условия также в какой-то мере содействовали возникновению, развитию у людей чувства гостеприимства. Горцы в прежние времена жили в ущельях Главного Кавказского хребта, в местах труднодоступных, где в условиях бездорожья и отсутствия необходимого транспорта для преодолёния даже небольшого расстояния требовалось много времени и труда. Кроме того, и передвигаться при таких условиях не всегда было безопасно для жизни. Обычай гостеприимства обеспечивал не только приют, но и безопасность путника.. При этом горцы всегда были склонны больше видеть в людях, откуда бы те не были, доброе, нежели негативное. Этим, собственно, объясняется их искренность и добродушие при приеме гостей.

Вот что писал К. Хетагуров в связи с этим: «Гость — божий гость»,— говорят осетины. И действительно, при наших путях сообщения и повсеместного разбоя попасть из одного ущелья в другое — равносильно явлению с небес.

Когда вы идете по аулу, сидящий встает при вашем приближении, говорящий замолкает, занятый работой бросает ее, чтобы приветствовать вас, точно старого знакомого»10.

Важной чертой этого обычая является то, что в нем никогда не усматривалась корысть, все услуги, оказываемые гостю, делались без фальши, с открытой душой. Душевная чистота и доверчивость, доходящая иногда до наивности, были выдающейся чертой нравственного принципа осетин. Но если они теряли веру в добропорядочность человека, трудно было потом добиться их расположения. Горцам, жившим своей духовной жизнью, ничто человеческое не было чуждо. Высоко они ценили свободу и независимость, честь и человеческое достоинство, храбрость и отвагу, верность данному слову, взаимопомощь и в радости и в горе. Даже самый бедный Никогда не терял чувство человеческой гордости. Гость у горцев всегда считался почетным человеком, и никто не смел обижать его, так как это считалось оскорблением не только гостя, но, в первую очередь хозяина дома.

Более того, в народном сознании бытовало твердое убеждение как неписаный закон, что гость является гостем не только хозяина, у которого остановился, но всего аула.

Почти во всех домах отводилась специальная комната—уазагдон (кунацкая) для гостей, она находилась в состоянии постоянной готовности к приему гостей. Постелью, предназначенной для кунацкой, никто из домашних не должен был пользоваться.

Замечательная черта обычая гостеприимства, как нравственного установления, в том, что воплощает в себе гуманизм, уважение человеческой личности и тем самым способствует установлению контактов, дружественных связей между людьми и народами. Важной особенностью обычая является то, что гость, хотя и символически, считается гостем всего аула, находится полностью на обеспечении хозяина, который по своим скромным возможностям делает все так, чтобы гостю было хорошо.

Оказывая всяческие почести гостю, положенные по обычаю, хозяин вполне сознавал, что этим самым выполняет свой моральный долг, имеющий для него, конечно, престижное значение, сознавал и то, что; этим самым поддерживает честь и достоинство своего народа (племени). Даже самый бедный, еле сводивший концы с концами, часто даже отказывая себе и семье в самом необходимом, исходил из высоких нравственных соображений, считая, что не принять гостя, как положено по обычаю, значит не выполнить моральный долг, потерять честь и уважение. В основе всего этого лежало понимание того, что материальные расходы, содержание гостя с трудом как-то восполнимы, а потеря чести и достоинства в глазах людей никем и ничем не восполнима. Честь не продается и не покупается — такова народная мудрость.

Обычай гостеприимства, как все на свете, подвержен изменениям. И по мере развития общества, установления связей с внешним миром и особенно с развитием капиталистических отношений, несущих с собой новые порядки, новый образ жизни, основанных на угнетении и эксплуатации человека человеком, он подвергся заметным изменениям, его соблюдение местами становилось менее строгим и обязательным. Частнособственническое предпринимательство, которое стало развиваться в Осетии, особенно во второй половине 19 века, оказывало определенное влияние на все веками установившиеся архаические устои, отношения и понятия, в том числе и на гостеприимство. Однако это не коснулось основы, самого существа последнего, поскольку оно охватывает своим действием такие нравственные стороны, такие людские отношения, которые были и будут всегда. Это как закон социальной жизни. Все социальные явления, уходящие своими корнями в глубь народной жизни, служат народу, живут вместе с народом, т. е. имеют непреходящее значение, несмотря на всякие зигзаги истории.

Обычай гостеприимства в основе своей сохраняется, передаваясь из поколения в поколение, поскольку люди всегда во всех формах общественной организации нуждаются и в такой форме общения. Доказательством этого является сама жизненная практика людей, подтверждающая, что обычай этот правился всегда и нравится теперь всем — и тому, кто принимает гостя, и тому, кого принимают. Более того, можно сказать, что он настолько прочно вошел в быт людской и стал настолько привычным, что в их сознании он ассоциируется как нечто должное, как обязательный элемент нравственного поведения.

Глубокие социально-экономические преобразования в городе и деревне, развитие новейших систем индустрии, транспорта, коммуникаций, быстрого культурного обслуживания, распространение городского образа жизни, процессы урбанизации привели к изменению форм общения. При наличии современных транспортных средств и других форм связи стало не обязательным оставаться в гостях, как это бывало в прошлом, и создавать кому-то дополнительные хлопоты и неудобства. Люди теперь предпочитают останавливаться в гостиницах со всеми удобствами. Но, разумеется, от этого обычай нисколько не теряет своего смысла и значения.

Однако в ходе развития общества к этому доброму обычаю пристают негативные наросты, покрывая его как бы ржавчиной, в результате чего он начинает терять свой нравственный блеск.

В практической жизни нередко приходится наблюдать случаи и факты, когда он подвергается грубейшим искажениям, ведущим к исчезновёнию в нем нравственного колорита.

Конечно, каждый волен в своих действиях и поступках и решает по своему разумению приглашать к себе в гости или нет и кого приглашать. В этом, конечно, ничего плохого не усматривается: позвать к себе друзей, товарищей, знакомых, посидеть с ними, обменяться мнениями, отдохнуть, повеселиться. Все это естественная потребность людей. Думается, что временные трудности, переживаемые нашим народом, не заглушат в нем добрые чувства гостеприимства, которые, как и прежде, будут использованы для благородных целей, чтобы не было случаев, когда подобные встречи превращаются в пьяные застолья, а их участники напиваются до потери сознания. По странному недоразумению или недомыслию «знатоки» обычаев считают дурным тоном, если хозяин не довел своих гостей «до полной кондиции», до такого состояния, что они начинают терять человеческий облик. Достоинство и сила человека в таких случаях измеряются количеством выпитого спиртного. При всем этом самым отвратительным является то, что люди идут на сознательное сумасшествие, напиваясь вполне добровольно, и других заставляют буквально силой под различными предлогами, выдуманными пьяной фантазией. Удовольствия от всего этого, разумеется, никакого, а вред очевиден.

Это не поддержка, а глумление над хорошими чувствами обычая гостеприимства.

Хорошо известно, что подобное явление никогда в прошлом не сопутствовало этому обычаю. Напротив, по правилам гостеприимства считалось недостойным чело века и даже унизительным. Человек, злоупотреблявший спиртными напитками, терял уважение окружавших, вызывал их презрение. Конечно, найдутся люди, особенно среди любителей спиртного, которые могут сказать, что все это частное дело и не нуждается ни в каких наставлениях. Но надо иметь в виду, что мы живем не в вакууме, а в обществе, в коллективе, перед которым ответственны за свои поступки и поведение. Следовательно, личное перерастает в общественное. Следует всегда помнить не только о правах, но и об обязанностях человека перед обществом. Для общества совершенно не безразлично, как ведет себя тот или иной член данного коллектива, какое влияние он оказывает на дела последнего и какое участие принимает в его свершениях.

В последние годы всевозможные «встречи» получили значительное распространение, организуются по поводу и без повода: родился ребенок, исполнился ему год, поступил в вуз, окончил его, уходит в армию и т. п., и даже когда человек в нетрезвом состоянии совершил аварию, но отделался сравнительно благополучно — давай зови гостей и благодари всевышнего или судьбу. Причем все это зачастую делается не просто так, скромно, а с размахом, широко, масштабно. Организаторы таких «посиделок» по поводу и без, как правило, преследуют корыстные цели, спекулируя на добром обычае гостеприимства. Организация всевозможных приемов у таких людей стала дифференцироваться по степени важности событий, которым они посвящены, а также заранее определяются примерные размеры расходов на их организацию и доходов от них. Например, расходы семьи на организацию пира по поводу рождения сына в среднем составляют 700—800 руб.11, а доходы в виде денежных взносов гостей и стоимость подарков составляют 800— 1000 руб. Аналогичным образом обстоит дело во всех других пиршествах. В итоге семья во всех случаях оказывается в выигрыше. Но зато довольно накладно получается для тех, кто приходит с дорогими подарками или денежными взносами. А это приходится повторять в течение месяца как минимум два раза.

Что особенного, например, в том, что родился сын. Какая необходимость устраивать по этому поводу шумное пиршество, с обязательным приглашением близких и дальних родственников, знакомых и друзей.

Или почему по поводу только рождения сына, а не ребенка вообще, не есть ли это дискриминация женской половины общества? Дети рождались и рождаются. И чем больше их будет, тем лучше для семьи и для общества, тем больше радости. Но зачем устраивать шумные застолья, попойки?12.

Все мы радуемся рождению ребенка, и не меньше, чем устроители пьяных компаний. Но бескорыстные люди, не рассчитывающие на какие-то сборы, отмечают день рождения в духе традиционных установлений без званых гостей и подарков. Но щедрость, проявляемая при этом, должна быть чистой от души, без примеси расчета, без дорогих подарков. Все это приводит к тому, что люди перестали общаться, так как, чтобы прийти просто в гости, нужно обязательно нести подарок, что не каждый в состоянии сделать, тем более в наше тяжелое время.

Интересно в этой связи рассуждение колхозника из села Сунжа Бязрова Г. Д. Он говорит, что при организации пышных пиров одни руководствуются чисто престижными соображениями, в погоне за дешевым авторитетом, организовать пир как можно лучше, лучше других, а некоторые из материальных соображений, чтобы люди принесли подарки и деньги. В самом деле, нельзя сделать ни шагу без денег, без подарков, будь это поминки, свадьба, день рождения или новоселье. Люди устали от всевозможных «взносов», ничем не оправданные расходы самым серьезным образом сказываются на семейном бюджете. И здесь уместно высказать основной принцип, которым мы должны руководствоваться в борьбе против любителей спекулировать обычаями: борьбу надо вести не против обычаев, а за чистоту их, против наносных новшеств в них.

Трудность здесь заключается в том, что теоретически и, пожалуй, внутренне они как бы осуждаются, а на практике получается совершенно иное. Перед людьми встает какой-то психологический барьер, который никак не могут преодолеть. Мешают всесильные слова «неудобно, обидятся» и т. п. Жертвой действия этих и им подобных «магических» слов нередко становятся даже отдельные всеми уважаемые трезвенники. Следует сказать, что «модернистов» не так уж много, тем не менее они в повседневном нашем быту почему-то оказываются в центре внимания людей, в роли задающих тон, при этом самое удивительное в том, что все это делается с молчаливого согласия окружающих. Некому остановить их, сказать: не вносите в нашу жизнь ничего такого, что противоречит принципам добрых народных традиций. А между тем без привлечения общественности нельзя добиться в этом деле положительных результатов. Самым эффективным средством в борьбе против этого наносного в обычаях должно быть общественное мнение. Но и здесь нельзя полагаться на самотек, на его автоматическое действие. Надо организовывать и направлять его по пути осуждения, создания вокруг организаторов пьяных компании и бравирующих своей дешевой щедростью обстановку нетерпимости. Важную роль в этом должны играть средства массовой информации. Они призваны формировать и направлять общественное мнение.

Порой приходится наблюдать и такое, когда в хороший народный обычай пытаются внести чуждые его смыслу и духу элементы, одним из которых является использование его далеко не в благородных целях. Отдельные люди руководствуются не соображениями искренности и дружественного расположения к приглашаемым, а подхалимством, унижающим человеческое достоинство, отдавая предпочтение людям, занимающим какое-то руководящее положение в обществе, в расчете на то, чтобы заручиться их поддержкой, услугами, получением каких-то материальных благ в обход закона.

Таким образом, любители «щедрых угощений» преследуют весьма определенные корыстные цели, в их поведении нет ничего общего с настоящим гостеприимством.

Такое лицемерие несовместимо с традиционными представлениями осетинского народа. Как правило, подобными делами занимаются дельцы, живущие нечестным трудом, которые под прикрытием доброго народного обычая, попирая самые элементарные требования законности, допускают всякие злоупотребления. Для них не существует никаких моральных и правовых норм, кроме как «ты — мне, я — тебе».

Все это, разумеется, противоречит традиционным представлениям о гостеприимстве и вообще основным принципам нормальной жизни в обществе.

Источники:
1. Б. Калоев. Осетины глазами русских и иностранных путешественников, 1976, с. 38.
2. Там же.
3. Б. Калоев. Осетины глазами русских и иностранных путешественников, 1976, с. 260.
4. Б. Калоев. Осетины глазами русских и иностранных путешественников, 1976, с. 158.
5. Там же.
6. Б. Калоев. Осетины глазами русских и иностранных путешественников, 1976, с. 260.
7. Там же, с. 261.
8. Энциклопедический словарь. Ф. А. Бракгауз и А. Эфрон.
9. Д. Дюмезиль. Осетинский эпос и мифология. М, 1976, с. 8-9.
10. К. Хетагуров в. СС в трех томах, т. II, с. 269.
11. Цифры здесь и дальше являются результатом опроса представителей населения 1982 года.
12. Тем более в условиях неблагоприятной демографической ситуации в республике, когда рождаемость неуклонно сокращается, а смертность растет.

Х.К. Цаллаев "Традиции и обычаи осетин", г.Владикавказ «Ир» 1993г.