Приветствую Вас Гость!

Пятница, 22.11.2024, 13:15
Главная | Регистрация | Вход | RSS

Главная » 2023 » Ноябрь » 9 » ПРАЗДНИЧНЫЙ МИР ОСЕТИН.ГЛАВА II. КАЛЕНДАРЬ.3. Летне-осенний цикл

---

ПРАЗДНИЧНЫЙ МИР ОСЕТИН.ГЛАВА II. КАЛЕНДАРЬ.3. Летне-осенний цикл	19:11
3.Летне-осенний цикл Спустя ровно неделю, в первое воскресенье после св. Троицы, осетины отмечали праздник Дауджытæ. Он был посвящен всем святым, ведь название его представляет множественное число от дауæг/идауæг, что в древнеиранской традиции означало — «небесная сила». Жители Стур-Дигории имели своего общинного покровителя, которого именовали Идауæг. Названный праздник, фактически открывал их череду в летне-осеннем цикле. Все они были направлены на одну цель — уберечь будущий урожай от возможных неблагоприятных фактов и явлений. Силы небесные, которым посвящались все ритуальные действа должны были оберегать труды земледельцев. По воспоминаниям очевидцев, торжества продолжались неделю. Массовое веселье не прекращалось по несколько дней. Наиболее почитаем этот праздник в Куртатии, хотя хорошо известен и в других районах Осетии. Святилище его располагалось на отроге «Дзиридзуар», поэтому было упоминаемо имя и этой святыни. Это был так называемый «малый» Дзири, и в июле отмечали «большой» или основной праздничный день. Сохранилось высказывание о том, что Дзири-дзуар является святыней всех осетин — «Дзирийы дзуар Иры дзуар у». Возможно так и было, ведь это наиболее высоко расположенное святилище во всей Куртатии. Оно как бы парит над всеми его обитателями. Кроме того у него «говорящее» название в переводе с грузинского означающее понятие «корень/основа». Напомню, что все основные или высокочтимые божества всегда располагаются на самых вершинах. Моление «всем святым», «силам небесным» и такому могущественному «патрону всех осетин» является не случайным совпадением. Согласно традиционным воззрениям, успех всякого предприятия зависит от хорошего начала. Всенародные торжества должны были обеспечить с помощью небесных сил хорошие виды на будущий урожай. Более того, начало первого сельскохозяйственного цикла в сезонном календаре проходило в предверии астрономического лета. Ведь праздник Дауджытæ не только открывал летне-осенний цикл, он фактически предшествовал народным торжествам, приуроченным к летнему солнцевороту 21 июня. По свидетельству Б.М. Каргиева, священослужители данного святилища и приуроченного ему праздника Хамат-хан Дзоккаты и Тепсырико Басаты по две недели находились у святыни из-за затянувшегося праздника (13, 1988, № 2, с. 106). Вместе с тем, следующий день от начала праздника Дауджытæ был посвящен подготовке к широко известному празднику земледельцев Уацилла. В указанный понедельник женщины выносили специально заготовленное к празднику Уацилла пшеничное зерно и на берегу проточного водоема тщательно его промывали. В силу этого ритаульного действа день этот назывался Уациллайы чъириагæхсæн — «Мытье зерна для ритуальной выпечки на Уацилла». В этот знаменательный день устраивалось ритуальное жертвоприношение, подчеркивающее значимость данного хозяйственного занятия. Пока промытое зерно сушилось на берегу устраивались танцы, ведь вместе с женщинами здесь часто присутствовала и молодежь обоих полов. Во второй половине дня, женщины возвращались по домам с чистым и высушенным зерном. Готовое к помолу зерно сохраняли с соблюдением ритуальной чистоты и мололи муку на наиболее престижно-чистых мельницах. С такой же тщательностью эту чистую во всех отношениях муку сохраняли до ближайшего понедельника. Именно в этот день, спустя неделю после ритуального омовения чистой проточной водой специально сохраняемого пшеничного зерна, начинался праздник в честь Уацилла. Обращаю внимание, что название праздника соответствует имени божества и в дословном переводе означает «божественный/святой Илья». Таким образом, мы вновь сталкиваемся со следами ранней христианизации алан-осетин. Более того, это не просто покровитель урожая, о чем говорит его осетинский эпитет «Хоры Уацилла — Хлебный Уацилла». «Как в русских народных верованиях, библейский пророк Илья после христианизации воспринял черты старого языческого бога-громовика», так и в староосетинской мифологии, он является грозовым божеством (5, т. IV., с. 31). Праздник Уацилла отстает от Кæрдæгхæссæн на две недели, а от Дауджытæ — на одну и всегда начинался только в текущий или ближайший понедельник. В настоящее время, когда приемы традиционного исчисления календарных дат начали исчезать, часто можно услышать иную датировку. Праздник Уацилла относят к первому понедельнику после летнего солнцеворота или 21 июня. Подобный разнобой является характерной чертой народного календаря. Нет сомнения, что праздники, приуроченные к солцеворотам являются древнейшими и относятся к доземледельческим, пастушеско-скотоводческим традициям, делившим год на два периода — зимний и летний. Самые четко фиксированные даты летнего — 21 июня и зимнего — 21 декабря солнцеворотов свидетельствовали лишь о серединах указанных сезонов. Для крестьянина четко датированные праздники не были характерны. Они появились много позже в церковном календаре, не столь связанном с сельскохозяйственной деятельностью. Таким образом, отмечаемый разброс праздников в народном сознании «являет собой не точку фиксированного дня, а скорее пятно, в котором сливаются несколько дат. Обычно эти даты не идут одна за другой, а выглядят как сгустки определенного праздничного фона» (4, с. 46). Поэтому не удивительно, что в воскресенье перед всенародным праздником Уацилла, для некоторых селений по правобережью р. Терека было связано с торжеством Цыръобау. В этот же день жители равнинных селений особенно сел. Ольгинское (Кардиу) шли с подношениями к часовне, расположенной в поле на большом кургане. Празднество носило выраженный аграрный характер. Об этом свидетельствуют молитвословия в его честь. «О, Цыргъобау! Славный покровитель равнин, как мы видим зеленеющими наши поля, так покажи их нам осенью желтыми с крутым зерном в колосьях! — О Цыргъобау! Быдыры кадджын зæд, нæ, быдыртæ цъæхæй куыд уынæм, афтæ нын сæ фæззæджы бур-буридæй ставд нæмыг æфсирæй фенын кæн!». Собственно, иного быть и не могло, ведь указанный праздник части равнинных осетин фактически совпадал с торжественными днями в честь всесильного покровителя хлебов. Праздник Уацилла был очень популярен среди жителей Дар-гавской котловины, где на горе Тбау-хох, расположено наиболее известное святилище. Праздник длился до пятницы, причем каждый день по словам очевидцев был посвящен конкретному ритуальному действу. В первый день жрец святилища Илас Куццаты с группой помощников посещал святую пещеру в отрогах горы Тбау-хох и традиционно проводил там ночь. По чаше с пивом, ежегодно меняемой в день праздника, священнослужитель гадал о всех видах на урожай. В этот праздник у святилища на Тбау-хох втыкают длинный очищенный от коры и соответственно белый шест со шкурой. Речь идет об æвгъил, это — «шест с подвешенной бараньей или козлиной шкурой культового назначения, употребляется в праздник громового божества — Уацилла» (5, т. I, с. 203). Учитывая характер празднества, можно предположить, что æвгъил» включал такие понятия как «хъил//гъелæ, которые помимо своих основных значений «жердь/шест/дубина» имеют еще одно — «высоко задранный». Показательно, что одно из осетинских названий Крестового перевала так и звучит «Хъил», «Хъилы ’фцæг». Данное имя очень точно соответствует характеру данного перевала. С другой стороны, в осетинском языке сохраняется слово «æрвгæнæн», означающее «засов/запор/запирать на засов». Оно восходит к иранским древностям с исходным значением «втыкать/засовывать/скреплять» (5, т. I, с. 183). Если мои рассуждения верны, то упомянутый выше культовый предмет должен означать «воткнутый, высоко задранный шест». Следует заметить, что и само название флага в осетинском языке тырыса восходит к иранскому культурному миру и наряду с понятием «знамя» означало «свет/блеск». Так или иначе, все они связаны с небом и небесными явлениями. Вероятно, приведенные определения подчеркивают значимость шеста в мировоззрении древних. Представляется, что он существовал как элемент связи между оппозицией «верх/низ», подчеркивая вертикальное членение мира. Тесная связь, существующая между понятиями «фарн/небо/верх» и их материальным воплощением в виде указанного предмета. Как и чащу с ритуальным пивом, его ежегодно возобновляли в день праздника. Следующий день, вторник, отмечался каждой фамилией отдельно. В 1913 г. на празднике побывал молодой человек, будущий писатель Дзахо Гатуев. По его впечатлениям можно ощутить незыблемую древность его устоев. Старший из присутствовавших «торжественно берет в левую руку треугольный пирог и обгорелое древко с шашлыком и чашку пива в правую и читает, обратившись к вершине Тбау-Уацилла, молитву. Я мало знаю осетинский язык, я ни слова не понимаю из того, что говорил Тели, но оно так величаво, так торжественно, так древне, что меня невольно пробирает холодная дрожь жути. Ведь двести и триста и четыреста лет назад на том самом месте... стоял его такой же статный и такой же верующий прадед» (10, III, с. 106). Следующий день посвящался празднованию Сауы дзуар, святое место которого расположено высоко за сел. Какадур в лесу. Общинное жертвоприношение предназначается этому патрону «всех горских аульных рощ, которые составляют остатки древних густых и дремучих лесов и носят название Саухъæдтæ/черные леса. Вероятно и патрон получил свое название отсюда... В молитвах горцы просят его о том, чтобы он оберегал состоящие в ведении его леса от огня и самовольных порубок» (10, III, с. 190). Остальные два дня — четверг и пятница предназначены для паломников, которых в своей фамильной святыне Гуццаты найфат благославлял широко известный в прошлом жрец Илас Гуццаты. Все это сопровождалось жертвоприношением, совершаемым самим жрецом, ведь каждый паломник непременно бывал с барашком и другими подношениями. Праздник во славу Уацилла был столь значимым в жизни осетин, что в течение указанных дней не было никаких ссор и столкновений. Это было время всепрощения и взаимного уважения. Все действа, начиная с приготовления ритуальной пищи до непременного посещения представителями каждой семьи местных святынь, были наполнены святостью. Независимо от имущественного положения, каждая семья приносила святому жертву. Существовало параллельное общинное жертвоприношение. Как правило, это бывал заранее специально выбранный бык— нывонд гал. Мясо коллективного жертвоприношения «делят по числу аульных домов и рассылают по принадлежности, — писал Б.Т. Гатиев, — оставив пирующим лишь голову, ноги, легкие и другие внутренние части жертвенного животного, причем говорят: „Пусть мясо едят домашние, ибо Елия в нем не нуждается, довольствуясь только запахом от шашлыка“. Они думают, что Уацилла, как и другие святые, в то время, когда старик, держа вертел с шашлыком, произносит: „Жертва наша да будет тебе Елия угодна“, приходит и нюхает шашлык. Если в том году, в котором празднуется день Елия, хлеба уродятся хорошо, продолжал бытописатель, то молятся — „Уацилла! Ныне ты послал нам хороший урожай и за это от ‘бедных’ наших сердец посылаем тебе благодарность, которая с настоящею нашею жертвою да будет сладка твоему сердцу“. В случае же неурожая, обращаются к нему с такими молитвенными словами — „Уацилла! В этом году хлеба наши не удались: таково было твое желание, против которого нет лекарства. О, Уацилла! Ныне мы глаза и сердца обращаем наши к тебе и молим: не оставь в будущую весну посеять на нивах наших хлебные зерна, коими ты засеваешь свои нивы и подай нам такой урожай, чтобы житницы наши были наполнены хлебными и другими зернами. Призри же, призри Уацилла, на наши нивы и посмотри, как они ‘бедны’, а через них и наши сердца“». (10, III, с. 191). Так как праздник Уацилла зависел от сроков проведения подвижного праздника Кæрдæгхæссæн, то в течение года их подправляли с помощью жестко фиксированных дней. К числу таких праздников относился праздник Xетæджы дзуар/Тымбыл хъæды дзуар. На правом берегу р. Ардон между селениями Кадгарон, Суадаг и Пысылмонкау в открытом поле находится большая реликтовая роща, состоящая из различных пород деревьев и известная под названием «Хетæджы къох/роща Хетага». Празднование в честь этой священной рощи и его покровителя Хетæджы Уастырджи проводится в первое воскресенье июля. Считается, что это древнейшее святилище на равнине, почитаемое осетинами. В начале века священник Моисей Коцоев писал: «Говорят, что до переселения из гор осетин роща Хетаг почиталась святою еще кабардинцами. Кабардинцы же узнали о святости куста по необыкновенным явлениям, замеченным якобы их предками. Так, например рассказывают, что во времена их предков, почти каждую ночь замечали небесный свет, становившийся как бы огненным столбом между Хетагом и небом. Это объяснялось тем, что покровитель этой рощи и Хетага сам св. Георгий сошел с неба в эту рощу. Поэтому осетины здесь молятся, говоря — Хетаджи Уастырджи помоги нам» (9, 1990, № 21, с. 390). О такой связи между преданиями о Хетаге и адыгским историческим фольклором мне приходилось писать (15, с. 85–91). Не повторяясь здесь, скажу лишь, что отрицать ее неправомочно. Издавна на этом месте было дохристианское святилище, связанное, вероятно, с определенным этапом летнего хозяйственного цикла. В противном случае, празднование не примыкало к циклу празднеств летнего солнцеворота. И лишь позже, эпоху средневековья с этим святилищем связали с Уастырджи и легендарным фактом чудесного избавления молодого витязя Хетага. Как известно, его преследовали за то, что он тайно от братьев принял христианство. Осетины чтят священную рощу как результат божественного деяния Уастырджи и в своих молитвах просят его покровительствовать им и не бросать их в беде, как он не бросил Хетага. Но если бы эта версия была изначальной, а не более поздней, этот праздник проходил бы не в середине лета. Для этого бы выбрали более подходящий день, я имею в виду осетинские календарные торжества в честь Уастырджи в ноябре. Ровно через неделю, в следующее воскресенье торжественно отмечают Кæхцгæнæн. Этот праздник посвящается родившимся в течение года мальчикам. Он не известен соседним народам и восходит к архаической древности. Суть его сводится к тому, что в этот день родители невестки с богатыми дарами посещают своего маленького племянника. В состав подношений, помимо одежды, игрушек и других подобных вещей, непременно входили круторогий баран (фыр), а в не столь давние времена жеребенок (байраг). Как правило, практически все расходы на приобретение подарков и организацию стола несла семья родившей женщины. Более того, она обходила своих ближайших родственников по отцу и матери с целью оказания ей посильной материальной помощи. С этим связано и название праздника, ведь мать новорожденного обходила родственников с большой деревянной чашей кæхц, собирая всевозможные подарки и припасы для этого праздника. Отсюда и понятие — «справлять чашу/просить чашу», составлявшее смысл предпраздничных забот. Этой же чашей мать новорожденного просила для него заступничества у небесных сил. Накануне празднества она в сопровождении двух подруг заходила в хранилище, где находилось новое, специально к этому торжеству сваренное пиво. Зачерпнув полную чашу, она обращалась к небесам: «О бæрзондыл бадæг, Стыр Хуыцау! О Лæгты-дзуар! Мæ хæбулæн райсом ацы бæгæныйы кæхцæй чи скува, уый куывдтытæ мын хорзæй æруадзут мæ гыццыл хъæбулыл! Йе ’мгæртты æхсæн мын дзæбæхæй, æнæнизæй байрæза. Мæ бынты бындар, мæ дарæг куыд суа!» После просьб и умилостивления всевышнего присутствующие подруги произносили словесную формулу «оммен/да будет так!». Пиво, чтобы не навредить завтрашнему молению, не пили, и содержимое чаши сливали назад в общий объем (13, 1990, № 11, с. 122). В преддверие праздника молодежь села или квартала по-своему готовится к нему. Они готовят себе маски, маскарадную одежду, как правило, вывернутые мехом полушубки или безрукавки и, собираясь группами, обходят дома, в которых собираются праздновать этот день. Назывался такой обход сойгæнæн. Непременным атрибутом шествий был крестовидный шест с повязанными платками или лоскутами материи. Один из мальчиков нес в руках высокий шест фарн-фарныхъил, украшенный цветными тряпками. Остальные шли за шестоносцем с шутками и песнями. Войдя во двор, они выражали женщинам дома пожелание рожать только мальчиков, за что те их одаривали подарками, в основном кругами сыров и угощением с праздничного стола. Таким образом, можно говорить о специфической роли декорированного лоскутами ткани шеста в среде молодежи. С одной стороны, хорошо известно, что роль представителей младших возрастных групп в обрядах определяется их чистотой и безгрешностью. Этот факт нашел свое отражение в активном участии детей и неженатой молодежи во многих обрядах, связанных с общей идеей роста и плодородия. А с другой стороны, не менее активное использование среди них декорированных шестов, напоминающих аналогичные культовые предметы æвгъил, отмеченные выше. Как известно фарн является общеиранским полурелигиозным понятием, точное значение которого трудно определить. «Будучи дериватом неба — солнца, оно определяло все то благое, источником чего древние мыслили небо — солнце: небесная благодать, благополучие, преуспевание, благопристойность, мир, тишина» (5 т I с. 421–422). В 1900 г. анонимный автор писал об этом следующее: «Этот праздник также и молодых подростков-отроков, будущих мужчин. С раннего утра маленькие мальчики 5–14 лет обходят по порядку все дома, где есть новорожденный мужского пола с песнями в честь родителей и их новорожденного. Родители одаривают поющих кругами сыра, лакомствами и пр. и мальчики, собравши провизию, справляют отдельно свой праздник, на виду старших мужчин. Всякий дом, где есть новорожденный, должен зарезать какую-нибудь скотину, принести ее обществу и тем самым засвидетельствовать о своем новорожденном мальчике. В сборном месте, куда собирается все село для празднования кахцганан, обыкновенно по числу голов зарезанных животных, расставленных на особом столе, определяется количество родившихся мальчиков в селе в настоящий год. Есть поверье, что те мальчики, за которых не возносилась молитва в этот день, не пользуются здоровьем и не имеют успеха в жизни» (10, I, с. 261). Во вторник после Кæхцгæнæн некоторая часть осетин отмечали день, посвященный Саубарæг. Ему поклонялись жители и выходцы из сел. Быз, что на левом берегу р. Ардон и две фамилии, жившие на противоположном правом берегу — Урумовы и Черчесовы. Помимо жертвоприношений в каждом доме, жители сел. Быз поочередно жертвовали еще и крупного барана-самца. Из посемейно собранного солода варили пиво, готовили по три треугольных и круглых ритуальных пирога и шашлыка из правых ребер жертвенного животного. Считался он святым покровителем общины и отмечался в течение недели. Один из дореволюционных авторов подчеркивал: «Жители аула Биз, считая Черного всадника исключительно их патроном, на ровной поляне под скалою Урс-хох, окруженной сосновым лесом, которого не касался топор как священной рощи святого Саубарага, целым аулом, от мала до велика чтут и чествуют последнего» (10, III, с. 143). В среду после Кæхцгæнæн отмечался Xохы дзуар/Тербаты дзуар. Это был локальный праздник жителей Гуркумтыком в Центральной Осетии. Здесь на склоне горы, на левом берегу р. Лиадон, возле сел. Тапанкау было расположено это святилище. Основным содержанием этого праздника было поклонение святому покровителю гор. Перед скорым началом сенокоса, важнейшего хозяйственного цикла в быту горцев, у Тербаты Уастыржи молили об обильном травостое на покосах и хорошей погоде. По замечанию видного осетиноведа Б.А. Калоева этот святой являлся покровителем многочисленных потомков легендарного Хетага, расселившихся по всей Нарской котловине. В ту же неделю, в воскресенье жители Даргавса отмечали общинный праздник Хуыца-дзуар. К нему заранее, еще в пасхальный четверг жеребьевкой кварталов намечали бычка. По словам очевидцев, жертвенный бычок украшался цветными лентами, которые привязывали к рогам и хвосту. Жрецы святилища Цкаев Бада, Дегоев Габла вместе с ними хозяин быка обходили дома и собирали солод для общественного пиршества. Готовое пиво девушки и молодые женщины носили к месту торжественной трапезы найфат, которое находилось высоко на склоне под святилищем. На этот счет есть интересный рисунок М.С. Туганова, воспроизводящий процесс переноски ритуального пива. Замечу также, что об этом празднике снят видеофильм по сценарию известного осетинского краеведа г. И. Кусова. Данный праздник, как мне представляется, тесно смыкается с вышесказанным о Xохы дзуар. Обе культовые постройки не имеют внутреннего помещения, они тщательно выложены из камня, обе имеют гладкое двухскатное перекрытие. Правда даргавская святыня значительно больше — около 6 м длины, а тапанкауская — всего 2 м. Тем не менее, праздники у стен этих святилищ являются своеобразным сигналом о предстоящем сенокосе. Этому важному акту в хозяйственном цикле горцы отводили заметное место. В Осетии праздник перед началом сенокоса проводится во второе воскресенье после Кæхцгæнæн. Этот ответственный праздник называется Атынæг/Циргъесæн. Ни один осетин не рискнул бы косить до соответствующего праздника, даже если трава вошла в силу. Считалось, что за самовольное начало сенокошения силы небесные насылают самую плохую погоду — дождь либо жару. Естественно, что никто не хотел прослыть виновником плохого урожая хлебов и трав. Подготовка к празднику начиналась заранее и сводилась к сбору пожертвований. В зависимости от числа домовладельцев приобретали бычка и баранов. Из собранного с семей солода варили пиво. Каждая семья приносила подношение к ритуальной трапезе из трех пирогов с сыром. К моменту готовности все присутствующие мужчины приглашались к столам. Старшие за столом встают, взяв в руки пирог, ритуальный шашлык из внутренностей и чашу пива, освящают их. В первой же молитве просят благословения небесных сил, собравшимся людям. «Чтобы все жертвователи в счастливый день начали косить и без тягот закончили все свои осенние заботы — Цы хæдзæрттæ сбарстой къусбар, уыдон сæ цыргъаг хорзы бон ахæссой æмæ сæ цыргъаг æнæ къуылымпыйæ бакуса фæззæджы куыстытæ». Один из первых бытописателей осетин С. Жускаев еще в 1855 году подробно описал это торжество. По его словам особенно усердно молятся Уацилла. «Елиа, ты обладаешь громом, молнией и дождем, призри на людей твоих, усердно тебе молящихся и пошли с неба столько дождя и света, сколько нужно, да не засохнут и не сгниют хлеба наши, да не потерпит народ твой голода и жажды, каждый принесет тебе жертву от плодов своих... Уацилла, да будут тебе угодны наша жертва и молитвы; охраняй наши хлеба и поля от засухи и непогод, так как тебе от бога дана эта сила и благодать». Старейшина произносит эту молитву очень медленно, с расстановкой и громко, а народ за каждою фразой повторяет — «Омен, хуцау — аминь, боже». После молитвы он отдает предстоящим стакан с аракой или пивом и шашлык, а народ говорит ему: «Да будут с тобой милости как тех (святых), которых ты призвал, так и тех, о которых умолчал». Между тем другие старейшины произносят свои краткие молитвы в кругу ближайшего собрания народа. По окончании молитв предстоящие... сосчитав всех присутствующих на празднике, принимаются за дележ обеда и дают каждому есть и пить что есть» (10, I, с. 137–138). Учитывая большие физические нагрузки на сенокосе, считалось необходимым сытно накормить пирующих. С этой целью подавали специальную еду — турæ, подобие хаша, которую готовили из внутренностей жертвенного животного с добавлением его жирных частей (фиу) и специй: лука, чеснока и других дикорастущих трав. Одним словом, очень жирная и сытная похлебка. Во второй половине дня пиршество сопровождалось пением обрядовых песен, посвященных изобильной осени, другими развлечениями. «Они состоят в пляске на оконечностях пальцев ног, в прыганий, в разных кривляниях, в борьбе, которая начинается с мальчиков и доходит до взрослых. Особенно любимая игра осетин — беганье на ногах взапуски до назначенного места. Под вечер оканчиваются праздничные игры, и народ расходится по домам, озабоченный предстоящим сенокосом и жатвой» (10, I, с. 138). И действительно, через день во вторник все выходили на сенокос. Мне довелось участвовать на таком призднике в 1986 г. в Челиатском ущелье в УрсТуалта. Впечатление было непередаваемое. Перед нами вопроизводилась картина совмещения или симбиоза архаики и современности. Период сенокоса — ответственная пора. Она не предполагала насыщенности больших торжеств. Хозяйственная жизнь затрудняла проведение общественных праздников. Но это не означает, что в последующие дни их не было вообще. Во второй половине августа, в предпоследний понедельник отмечался праздник Ног дзуар — Новая святыня. В 1868 г. известный просветитель и бытописатель осетин И.Г. Тхостов писал: «Ног Дзуар, по мнению осетин так строг, что не позволяет без особенного благословения подходить к своему жертвеннику и даже запрещается говорить громко... Как велик страх, внушаемый Ног Дзуаром осетинам, можно видеть из следующего обряда жертвоприношения. Осетин, желающий угодить Ног Дзуару должен назначенную ему жертву поднимать на довольно высокую гору на юго-западе от Кани не иначе как на спине или плечах, притом в жаркий день августа и с непокрытой головой. Последнее обстоятельство, то есть обнажение головы, столь редкое у всех кавказских горцев, яснее всего показывает, каким уважением пользуется этот святой... Спустя три дня, жители тех мест, где особенно распространено верование в Ног Дзуара режут быка, заранее на этот случай хорошо откормленного и приглашают на пир друг друга. Этот пир называется Ног Дзуары æрвитæн бон — день проводов Ног Дзуара. Вот и настала осень — рабочее время» (10, III, с. 57–58). По данным Б.М. Каргиева, этот праздник в соседнем Даргавском ущелье отмечается четыре дня. Что же скрывается за указанной строгостью названного святилища. Оказывается, в эти дни жители Даргавса просят Рыны бардуаг уберечь их от тех времен, случившихся прежде (иу хатты заман мауал скæна). Если вспомнить, что названное божество имеет в осетинском пантеоне власть над эпидемиями, то многое станет для нас ясным. Ведь имя это состоит из слов рын — «эпидемия», бар — «власть» и дауæг — «божество». ПРОДОЛЖЕНИЕ
Категория: История Осетии | Просмотров: 138 | Добавил: Рухс | Рейтинг: 0.0/0 | - Оценить - Отлично Хорошо Неплохо Плохо Ужасно

Схожие материалы:

Всего комментариев: 0