Исследованию украинско-североиранских параллелей приделяется большое внимание в современной украинской этнологии. Распространение иранистических исследований на область классических интересов славистики способствует новому прочтению давно известных фактов, поскольку ираноязычные кочевые обитатели степей длительное время оказывали воздействие на [с. 227]культуру населения Украины. Скифы, сарматы, а во времена средневековья и аланы, находились во взаимодействии со многими восточноевропейскими этническими общностями неиранского происхождения, прежде всего славянами. Именно этим можно объяснить некоторые аналогии в культуре украинцев и осетин. Контакты предков современных украинцев с сарматами и аланами не прошли безрезультатно, а оставили заметный след в языке, идеологии, духовной и материальной культуре украинцев. Это побуждает к поискам не только иранизмов в лексике и топонимике, но и иранских персистентов в украинском культурологическом материале. Усваивались не только способы хозяйствования в степи или кочевнические военные приёмы. Влияние иранцев на украинскую духовность было весьма значительным. В частности, сарматское и аланское наследие занимает видное место в украинском фольклоре. Есть связи в мифологии и эпосе. В обрядности украинцев также имеется много элементов, которые, очевидно, генетически связаны с предыдущим, дославянским населением [6, с. 156-159; 5, с.277-288; 9; 10, с. 96-140; 1, с. 61-64; 2, с. 64-72]. Они заслуживают всестороннего, прежде всего, компаративного изучения.

Сведения об обрядах и обычаях средневековых аланов (ясов) можно найти в некоторых историко-литературных памятниках XV века. Например, автор одного из них, баварец Иоганн Шильтбергер ещё юношей в качестве оруженосца отправился с немецким отрядом в составе войска, которое повел против османов король Венгрии Сигизмунд, ставший позднее германским императором и королем Чехии. Осенью 1396 года Шильтбергер участвовал в большой битве под Никополем на Дунае, в котором крестоносцы потерпели от султана Баязида І полное поражение. Дальнейшая его судьба сложилась так, что перед его нехитрым жизнеописанием меркнет самая буйная фантазия мастеров приключенческого жанра. Попав в плен, он стал солдатом турецкой армии, а после её разгрома Тимуром под Ангорой в 1402 году вступил в войско последнего и принимал участие в его неисчислимых разрушительных походах, в частности, в Индию, посетив, кроме этого, Египет, Палестину, Иорданию, Иран, Хорасан, Среднюю Азию, Урал, Сибирь, Азербайджан, Крым, Дагестан, Черкессию, Аланию, Мингрелию и Абхазию, меняя господ и пережив огромное количество невероятных приключений. Возвращаясь в Европу, через Византию, Черное море и Молдавию он попал в Западную Украину, потом в Польшу, а оттуда – в родную Германию. Его воспоминания, искренне, чистосердечно и занимательно написанные, были очень популярны у современников и пользовались огромной известностью. Очевидец впервые рассказывал о тех странах, где тогда вершились судьбы народов. Книга Шильтбергера и в наши дни считается ценным документом по истории культуры своего времени.[с. 228]

Иоганн Шильтбергер подробно описывает свадебные обычаи алан, которых называет ясами. Он сообщает, что у «ясов есть обычай, по которому перед выдачей девицы замуж родители жениха условливаются с матерью невесты о том, что последняя должна быть чистая дева, чтобы в противном случае брак считался несостоявшимся. Итак, в назначенный для свадьбы день невесту приводят с песнями к постели и кладут ее на нее. Затем приближается жених с молодыми людьми, держа в руках обнаженный меч, которым он ударяет по постели. Затем он вместе с товарищами садится перед постелью и пирует, поет и пляшет. По окончании пира они раздевают жениха до рубахи и удаляются, оставляя новобрачных в комнате наедине, а за дверями появляется брат или кто-нибудь из ближайших родственников жениха, чтобы сторожить с обнаженным мечом. Если окажется, что невеста уже не была девицей, то жених извещает об этом свою мать, которая приближается к постели с несколькими подругами для осмотра простыни. Если на простыни они не встречают искомых ими знаков, то печалятся. А когда утром являются родственники невесты для праздника, мать жениха уже держит в руке сосуд, полный вина, но с отверстием на дне, который она заткнула пальцем. Она подносит сосуд матери невесты и убирает палец, когда последняя захочет выпить и вино выливается. «Такой точно была твоя дочь!» — говорит она. Для родителей невесты это большой срам и они должны взять свою дочь обратно, так как условливались выдать чистую деву, но дочь их таковой не оказалась. Тогда священники и другие почетные лица заступаются и убеждают родителей жениха спросить своего сына — хочет ли он, чтобы она осталась его женой. Если он соглашается, то уже священники и другие лица приводят ее к нему снова. В противном случае их разводят, и он возвращает жене приданное, подобно тому, как и она должна возвратить платья и другие подаренные ей вещи, после чего стороны могут вступить в новый брак» [13, с. 66-67]. Любопытно, что эти обычаи находят соответствия у украинцев.

«Описание Украины» (1650) французского инженера и картографа Гийома Левассера де Боплана на протяжении многих десятилетий было единственным авторитетным научным источником, к которому не раз обращались исследователи прошлого Украины. Оно выдержало не одно издание, встречалась в собраниях книг французских монархов, выдающихся политических деятелей, ученых и писателей. На этот трактат непременно ссылаются в исторических и этнографических трудах, особенно тех, где речь идёт об освободительной войне украинского народа против поляков, о быте украинской шляхты, козаков и крестьян. Нормандец по рождению, Боплан с молодых лет служил во француз[с. 229]ской армии и, после путешествия в Вест-Индию, вступил в качестве военного инженера на польскую службу, и Сигизмунд ІІІ отправил его в Украину для возведения укреплений в причтепной полосе, предназначавшихся не так против татар, как против козаков. В Украине он находился до весны 1648 года, за это время построил там ряд укреплений и крепостей, в том числе Кодак, который должен был отрезать Запорожскую Сечь от Украины, занимался геодезическими измерениями, принимал участие в боях с козаками, в частности, в битве под Кумейками в конце 1637 года. Королевское правительство поручило ему также составить карту Украины, что требовало основательного ознакомления с топографией её земель. Боплан блестяще выполнил и это задание, его карты Украины, высококвалифицированные для того времени, тоже представляют большое научное значение. Весной 1648 года, как раз перед началом освободительной войны под главенством гетмана Богдана Зиновия Хмельницкого, Боплан по неизвестным причинам оставил польскую службу и вернулся на родину, где продолжал научные труды по картографии, географии и астрономии. Написанная уже после возвращения во Францию, книга Боплана основывается на основательной и всесторонней ознакомленности с Украиной и представляет собой словно маленькую энциклопедию тогдашнего украиноведения. Её автор старательно описывает географию и топографию страны, её флору и фауну, исследует различные сферы жизни украинского народа, его быт, обряды и обычаи, общественное устройство и положение, особенное внимание приделил он запорожскому козачеству, его организации и военному уровню, пробовал также вникнуть в историю Украины. Неточности и ошибки в его труде совсем незначительны. Можно с уверенностью утверждать, что своё задание Боплан выполнил с объективностью и добросовестностью настоящего ученого, который превыше всего ценит достоверность и точность информации. Религиозная вражда и национальная неприязнь поляков к украинскому народу и, в частности, к козачеству остались ему чуждыми, никоим образом не повлияв на изложение. Следует указать и на то, что Боплан не был лишен и определенного художественного дара, склонности к визуально выразительному изображению как природы, так и людей, разных сторон и проявлений их жизни, и эти элементы художественной образности, рассеянные в труде Боплана, придают большую живость и колоритность его рассказам.

Боплан записывает, среди прочего, сведения об обычаях сватанья у украинцев, в том числе о девичьем, о похищении невесты, фиксирует добродетельность украинских девушек. Важно, что эти наблюдения содержат в себе информацию о таких древних брачных обычаях, которые позже даже не упоминают[с. 230]ся. У Боплана зафиксированы как общеизвестное явление старинные формы заключения брака, которые в поздних записях лишь угадываются из отдельных песен и элементов действа, упомянутые же обряды в лучшем случае отмечены этнографами как находящиеся в стадии отмирания. Особенно подробно и тщательно он описывает свадьбу и все свадебные обыкновения. Это одно из первых описаний украинского свадебного обряда. Свадьба украинцев в описании французского инженера-фортификатора во многом похожа на аланскую, в частности, тем, что «родственники жениха, не отходя, стоят на страже у постели» [3, с. 80; 4, с. 77]. Однако наиболее интересные аналогии прослеживаются в том случае, если невеста не сохранила девственность до свадьбы. По сообщению Боплана, если на рубашке «следов чести [невесты] не обнаружится, каждый бросает рюмку об землю, женщины прекращают петь, праздник разлаживается, а родственники девушки смущены и обесславлены. Словом, свадьба прекращается. Потом [гости] совершают в доме тысячи убытков: дырявлят горшки, служившие для приготовления мяса, надбивают глиняные кубки, из которых пили. На шею матери невесты натягивают конский хомут, садят её на почетном месте и поют ей грубые срамные песни, подавая пить в одном из надбитых кубков и всячески упрекая, что мало заботилась о сохранении чести дочери. Наконец, высказав все позорные оскорбления, которые только им пришли в голову, они расходятся по домам с ощущением стыда за такой прискорбный случай. В частности, родственники молодой некоторое время сидят дома, словно прячась и не выходя на люди из-за смущения, которое причинило им это неприятное событие. Что касается молодого, то он решает сам, оставлять её, или нет, но если решится на это, должен быть готов перенести все оскорбления, которые ему по этому поводу будут» [3, с. 80; 4, с. 78].

В случае, если молодая не сохранила девственности до брака и это стало известно присутствующим, все свадебные церемонии у украинцев действительно принимали совсем иной характер. Прежде всего молодую лишали права пропеть ритуальную песню, иначе это могло бы накликать несчастье как на неё саму, так и на целую её семью, а также на тех, кого молодая хотела бы сделать несчастными. Дальше ей приходилось выслушивать очень неприятные слова в свой адрес в песнях, которые пелись в этом случае. Некоторые песни требовали от молодой, чтобы та созналась, с кем грешила до брака. Обращаясь к матери молодой, песни предлагали ей не появляться в обществе. Если позже молодую, когда она просила у всех присутствующих прощения за свой грех, освобождали от всех обид, ограничиваясь тем, что не пели ей величальных песен, а из свадьбы исчезал красный цвет, то в старину всеми [с. 231]средствами пытались её оскорбить. Стены и двери дома мазали сажей или дёгтем, вместо хоругви вешали на крыльце грязную тряпку, а на кровле ставили старое помойное ведро без дна или сломанное колесо. Наконец шли к родителям нечестной молодой, пели им очень циничные песни, одевали им на шею соломенные хомуты, а на головы – дырявые ведра, тогда же происходило и угощение водкой из дырявой кварты [7, с. 295-296]. Глиняная посуда у украинцев, как и у прочих славян, широко использовалась в собственно свадебном ритуале и шире в других ситуациях, связанных с браком. Оппозиция целого и битого выступала там в разных условиях и соответственно с разной семантикой, но кое-что общее выделить можно. Битье посуды традиционно сопровождало ритуально отмеченные моменты жизни человека. Однако битой посуде, утратившей целостность формы и пригодность, приписывался признак злокозненности, опасности, приносящий несчастья. Битый или треснувший сосуд противопоставлялся целому прежде всего по невозможности использовать, наполнить его, что имело отрицательное значение. Символика битой, дырявой глиняной посуды как знака не оформленной обрядом, а значит, позорной и преждевременной потери девственности, утраты девичьей чести, которая объединяет оба свидетельства, в высшей степени красноречива.

Более поздние иностранные источники этого обряда не фиксируют. Во всяком случае, французский путешественник и военнослужащий Пьер Шевалье в своей «Истории войны козаков против Польши» (1663) [11], хотя и использует всесторонне книгу Боплана, но описания свадебных обрядов украинцев не подаёт. Его гораздо больше занимает военная тактика запорожцев. Французский дипломат и историк Жан-Бенуа Шерер в своих «Анналах Малороссии» (1788) описывает только украинский обычай в случае преждевременной потери невестой невинности вывешивать прорванную простыню, после чего каждый имеет право унижать её упреками, и указывает, что упреки эти у украинцев высказываются прежде всего матери молодой [12, с. 65]. Однако примечательно, что описанный Бопланом и почти исчезнувший впоследствии украинский обычай сватовства девушки к парню [3, с. 75-76; 4, с. 73-74] имеет яркие индоарийские параллели [8, с. 258-269]. Это наводит на мысль о возможности более пристального изучения свидетельств иностранных путешественников, дипломатов, историков XV–XVIII веков об украинцах и Украине как этнографических источников, в том числе в плане поиска этнокультурных параллелей с индоиранцами. [с. 232]

ЛИТЕРАТУРА

1. Балушок Василь. Етногенез українців. – Київ: Інститут мистецтвознавства, фольклористики та етнології ім. М.Т. Рильського, 2004. – 232 с.

2. Балушок Василь. Українська етнічна спільнота: Етногенез, історія, етнонімія. – Біла Церква: видавець Пшонківський О.В., 2008. – 304 с.

3. Боплан Гійом Левассер де. Опис України, кількох провінцій Королівства Польського, що тягнуться від кордонів Московії до границь Трансільванїі, разом з їхніми звичаями, способом життя і ведення воєн. – Київ-Кембрідж: Наукова думка; Український науковий інститут, 1990. – 256 с.

4. Боплан Гійом Левассер де. Опис України. Меріме Проспер. Українські козаки та їхні останні гетьмани. Богдан Хмельницький. – Львів: Каменяр, 1990. – 301 с.

5. Бубенок Олег. Аланы-асы в Золотой Орде (XIII-XV вв.). – Киев: Институт востоковедения им. А. Крымского НАНУ, 2004. – 324 с.

6. Бубенок Олег. Ясы и бродники в степях Восточной Европы (VI – начало XIII вв.). – Киев: Логос, 1997. – 220 с.

7. Вовк Хведір. Студії з української етнографії та антропології. – Київ: Мистецтво, 1995. – 336 с.

8. Наливайко Степан. Таємниці розкриває санскрит. – Київ: Просвіта, 2001. – 288 с.

9. Стецюк Вадим. Громовержець та міф про чудесне народження. –Львів: Ліга-Прес, 2004. – 182 с.

10. Тищенко Костянтин. Мовні контакти: Свідки формування українців. – Київ: Аквілон-Плюс, 2006. – 426 с.

11. Шевальє П’єр. Історія війни козаків проти Польщі з розвідкою про їхнє походження, країну, звичаї, спосіб правління та релігію і другою розвідкою про перекопських татар. – Київ: видавництво Академії наук Української РСР, 1960. – 200 с.

12. Шерер Жан-Бенуа. Літопис Малоросії, або Історія козаків-запорожців та козаків України, або Малоросії. – Київ: Український письменник, 1994. – 311 с.

13. Шильтбергер Иоганн. Путешествие по Европе, Азии и Африке. – Баку: Элм, 1984. – 88 с.

[с. 233]

Константин Рахно (Опошное, Украина)

УКРАИНО-АЛАНСКАЯ ПАРАЛЛЕЛЬ В СВАДЕБНОЙ ОБРЯДНОСТИ // Основные направления развития национальных литератур на рубеже XX-XXI веков: Материалы Международной научно-практической конференции. – Владикавказ: издательство СОГУ им. К.Л. Хетагурова, 2010. – С. 227-233