Вам беспрерывно будет стыдно. Страшно смотреть в глаза детям на 186 портретах. Захочется просить прощения, но вы не будете знать как и у кого, самые жгучие за всю вашу жизнь слезы не дадут сказать ни слова, тогда к вам обязательно подойдет кто-то, предложит воды. И тихо скажет: «За моего мальчика выпейте, пусть у него хотя бы на том свете будет вдоволь воды». А потом поможет выйти и позавидует: «Какое счастье — плакать. Это значит, что чувствуешь. А я уже каменная...»

Имени Сергея Петровича никогда не грозило забвение. Его помнят и вспоминают, на него ссылаются, с ним мысленно советуются. Память о нем собрала нас в этом зале, и, конечно, смыслом всех воспоминаний и безнадежных попыток перечислить его бесчисленные заслуги и сегодня, и впредь останутся два главных чувства: благодарности и восхищения.

В современном мире, в условиях ускоряющейся глобализации и интеграции, особое звучание приобретает проблема мирного взаимодействия и сотрудничества стран и народов. Известно, что материальные и духовные ценности, создаваемые в разных культурах и служащие основанием для цивилизационного строительства, усваиваются в ходе социально-экономического и культурного взаимодействия. Благодаря непрерывности процесса межкультурного диалога, происходит проникновение и распространение необходимых культурных инноваций среди тех народов и культур, где эти новации в силу разных обстоятельств не могут появиться самостоятельно. В истории имеется немало случаев, когда процесс восприятия культурных ценностей, объективно прогрессивный, носил насильственный характер. Однако совершенно очевидно, что оптимальным вариантом, обеспечивающим сбережение и взаимообогащение разных культурных систем, является мирный путь развития межэтнических и межнациональных отношений в процессе освоения людьми жизненного пространства. В этом смысле обращение к опыту формирования добрососедских отношений между русскими и коренными народами Северного Кавказа на протяжении последних двух столетий представляется весьма актуальным как с научной, так и с практической точки зрения.

Еще раз отметим, что осетинские традиции, осетинский æгъдау немыслимы без осетинской веры. Соответственно, смена осетинами веры вызовет смену духовно-нравственных приоритетов, ценностей, т.е. смену культуры. При этом мы не должны впадать в заблуждение, которое нам предлагают некоторые наши оппоненты, что не каждая культурная традиция заслуживает почитания и сохранения. Возможно, это так. Но вряд ли кто-то из осетин согласится с тем, что это может касаться нашей культуры. Более того, мы должны отдавать себе отчет в том, что мы не в состоянии, даже если бы очень захотели, отринуть нашу религию и нашу культуру и в одночасье стать кем-то другими. Спрыгивая со своего исторического поезда, мы рискуем не заскочить на другой: в лучшем случае мы можем скатиться на обочину, а в худшем – оказаться под колесами.